Все остальные женщины в этом доме постоянно едят в общем зале, утверждая, что дополнительные калории необходимы для кормления. У меня нет ни аппетита, ни молока. Для меня вызывают консультанта по грудному вскармливанию, но Ици не хочет присасываться к груди, потому что, даже когда он пытается есть, ничего из нее не выходит. Я часами сижу с ним на руках и стараюсь покормить, но безуспешно. В конце концов приходится дать ему смесь, и мне стыдно, потому что больше ни у кого такой проблемы нет. На этой неделе я здесь единственная неопытная мать; остальные тут уже не в первый раз. А еще я единственная с книгой, и они таращатся на меня, когда я ухожу на диван читать вместо того, чтобы болтать с ними во время перекуса.
Когда приходит время мне покинуть центр восстановления, отеки после родов уже почти сошли, а кровотечение идет на убыль. Я надеваю блестящий черный тренчкот, который носила до беременности, и он хорошо на меня садится. Я настолько привыкла к постоянно меняющимся пропорциям своего тела, что не узнаю его в этом новом компактном виде. Пройтись по улице оказывается приятно и неожиданно легко, и ступни мои мягко пружинят по асфальтовой подъездной дорожке.
Эли прибрался в квартире на совесть, и к нашему приезду все готово. Кое-кто из его друзей прислал нам подарки — детские качели, люльку и множество мелких плюшевых игрушек. Я кладу Ици в качели, и голова его тут же скатывается набок. Мы подпираем ее пеленками. С закрытыми глазами у него просто идеальное личико: расслабленное в дреме, с пухлыми золотистыми щечками и ровным лобиком. С открытыми — чудное: сморщенный лоб покрывается глубокими складочками, а ротик превращается в сплющенную О. Эли шутит, что с таким тревожным лицом он похож на старичка. Мне нравится, когда у него умиротворенный вид. Это умиротворяет и меня.
Поскольку мы с Эли оба происходим из династий израэлитов, Ици в четыре недели от роду приходится пройти через церемонию пидайон ха-бен[228]. Этот древний обычай существует с тех времен, когда израэлитам приходилось выкупать своих сыновей-первенцев у священников Храма, которые имели право забрать первенца любого израэлита для службы в Храме.
Сейчас этот обряд считается символическим, но тем не менее очень важным. Свекровь арендовала элегантный зал и наняла кейтеринговую компанию, чтобы достойно накормить гостей после того, как церемония завершится. Она присылает специальный наряд для малыша — дорогой, белоснежный костюмчик, сшитый специально для этого события. Когда все гости на месте и номинальный