на наличные в Еврейском финансовом центре.
Полли, чьи золотистые волосы каскадом спадают на загорелые плечи, по секрету сообщает мне, что тоже росла на пособии — в бедной запущенной Юте, с матерью, вступившей в «Свидетели Иеговы», и отцом, вечно сжимавшим в дрожащем кулаке дозу кокаина.
— Ты? — говорю я с недоверием. — Но ты выглядишь так, будто все тебе дано от рождения.
— Так оно только последние семь лет, — говорит она. — Когда мы открыли шоколадную фабрику, мне казалось, что небеса просто омыли нас счастьем. Но я всегда знала, что придет мое время, понимаешь? Я ждала, когда настанет мой черед, когда мне воздастся за все те годы, что я провела, наблюдая, как богачи предаются радостям роскошной жизни. Так в итоге и случилось, но до того, кажется, прошла вечность.
Мне едва за двадцать. Кто знает, что случится в следующие десять лет? Даже если мне придется десять лет сносить тяготы и нищету, все равно есть шанс, что произойдет чудо — такое, какое случается с людьми вроде Полли, которые заслуживают счастья. Не могу же я исключить такую возможность?
— Ты должна сама на это настроиться, — мудро изрекает белокурая дива. — Я много лет вопреки всему верила, что меня ждет успех. Я до сих пор каждый день просыпаюсь с мыслью, что лучшее еще впереди. Если веришь вопреки всему, мечты сбываются. Так уж Вселенная устроена.
Несмотря на то что религию Полли тоже оставила в прошлом, она все равно во что-то верит. Можно ли вообще выжить без веры, каким бы ярлыком та ни была означена? Похоже, что, как бы ни складывалась твоя жизнь, без веры не удержаться на плаву и не добиться успеха.
Но чего именно я хочу добиться? Неужели я действительно хочу отказаться от своей жизни ради той, которой живут эти женщины? Так уж ли отличается жизнь этих домохозяек от моей? Если не считать очевидных вещей вроде больших домов и дорогой одежды, эти женщины во многих смыслах такие же заложницы, как и я. Все мы пришли в колледж Сары Лоуренс с одной целью — найти себе отдушину.
Пары джинсов или дизайнерских очков слишком мало, чтобы я чувствовала себя довольной. Да, эти вещи радуют, но мне хочется добиться чего-то, оставить свой след в этом мире. Дыру размером с кратер, как я написала в своем эссе при поступлении в колледж. Возможно, меня ждет нужда, но я никогда и не стремилась к жизни в роскоши. Роскошь вынуждает грешить, говорил Зейде, потому что делает нас ленивыми и расслабленными, размягчает наши кости и притупляет наши умы.
Бунтари существовали и до меня. Во времена моего детства тут и там попадались те, кто открыто нарушал правила, и все их обсуждали. Но где они сейчас, те мятежники? Никто не знает. Они уходят из общины, чтобы ходить по клубам, пить и употреблять наркотики, вести себя недопустимым образом, но в такой жизни нет