— Наверное, проще развестись? Вряд ли это все когда-нибудь наладится.
Я пожимаю плечами:
— Можем и развестись, если ты этого хочешь.
Я арендую маленькую белую «киа» и загружаю ее под завязку. Я сажаю Ици в его детское сиденье-бустер и замечаю, как он разглядывает коробки и пакеты с вещами, которыми я заполнила все свободное пространство. Он ничего не говорит, только засовывает большой палец в рот и засыпает, едва мы выезжаем на шоссе. Когда мы увязаем в пробке на Тэппан-Зи, я крепко держусь за руль, вновь вспоминая звуки и ощущения аварии, которая случилась всего несколько дней назад.
Я отношу свое кольцо с бриллиантами и несколько свадебных подарков к ювелиру в Уэстчестере, который дает мне за них стопку банкнот. Я смотрю, как он упаковывает последние пять лет моей жизни так, словно я смогу когда-нибудь за ними вернуться, и спрашиваю, что он со всем этим сделает. Наверное, переплавлю, отвечает он. Я выдыхаю с облегчением. Приятно знать, что эти вещи больше не окажутся на чьих-нибудь запястьях или шее, что они исчезнут навсегда. Мне вообще не стоило ими обзаводиться.
Поначалу я грущу, что с некоторыми вещами приходится расстаться. Отказаться от украшений было легко, но от посуды и постельного белья, которые я покупала с такой любовью несколько лет назад, от друзей, которых я так старательно заводила, от целой паутины семейных связей, частью которой я когда-то была, — от всего этого отказаться не так-то просто. Обходиться столь малым странно и непривычно, и при мысли о том, что у меня почти нет имущества, меня охватывает тихая паника. Чувство безродности свербит у меня в мышцах, словно боль после интенсивных упражнений. Мне хочется снова испытывать тяжкое бремя жизни вместо этого чувства бесцельного парения, от которого у меня в душе разгорается чистый ужас.
Покинув общину, я сменила номер телефона и никому не стала сообщать свой новый адрес. Мне нельзя рисковать — меня могут выследить. Мне нужно время для себя, время, чтобы обжиться, время, чтобы обрести хоть какое-то чувство стабильности. Однако между мной и Ици в этом новом пространстве неожиданно возникает непривычная близость. Мы вынуждены узнать друг друга — в этом чужом мире, где больше никого не знаем. Когда больше ничто не мешает нам строить искренние отношения, кажется, будто раньше мне просто не позволяли быть ему матерью.
Первым же делом я учу Ици английскому. Мы вместе читаем книги и смотрим «Улицу Сезам». Он быстро все схватывает, и я радуюсь, что могу учить его, пока он еще достаточно мал и легко приспосабливается к новому. Меня пробирает ужас, когда я думаю о том, насколько все могло бы быть иначе, задержись я чуть подольше.