.
Не могу это больше терпеть.
— Баби, хватит! У меня есть идея. Погоди, я сейчас вернусь.
Я несусь в свою комнату и роюсь в нижнем ящике гардероба, пока не нахожу то, за чем пришла. Баби хохочет от моего вида, когда я возвращаюсь в кухню. На мне зажим для носа и очки для плавания, сохранившиеся с прошлого лета.
— Видишь? — говорю я тонким голосом в нос. — Теперь я могу натирать марор, не опасаясь его запаха. — Очки запотевают по краям, но я вижу, как Баби трясется от смеха, когда подает мне терку.
Я натягиваю пару резиновых перчаток и ожесточенно вожу хреном по зубчатой стороне терки. И правда, запах его почти не чувствуется. На том конце стола Баби шустро колет грецкие орехи одной рукой и забрасывает их целиком в миску с харосетом. Глядя, как я приканчиваю хрен, она мотает головой, одновременно изумляясь и восторгаясь. Я ужасно горжусь тем, что пригодилась на кухне — пусть и в таком дурацком виде.
— Видишь? Теперь у тебя предостаточно марора.
Гости начинают прибывать на седер, едва Баби успевает протереть затянутые пленкой кухонные столы. Все блюда выложены в специальные пасхальные емкости и спрятаны в выстеленный фольгой холодильник. Первой приходит тетя Рахиль в сопровождении трех своих дочерей.
— Гут йонтев, гут йонтев[85], — провозглашает Рахиль, ни к кому конкретно не обращаясь. Она целует Баби в щеку, но взгляд ее блуждает, критично оценивая длинный обеденный стол, который слегка прогибается в середине, там, где стоит вся зелень. — Мами, твоя тиштех[86] коротковата, надо постелить длинную. Смотри, вот тут подстилка торчит. — Рахиль неодобрительно цокает.
— Я принесу другую скатерть, — вызываюсь я. Рахиль смотрит мимо меня в зеркало, поправляя спереди свой карамельного оттенка парик, челка от которого лезет ей в левый глаз. Ее длинные тонкие пальцы привычным жестом приглаживают густо залитую лаком прядь. Рахиль — единственная в семье, кто носит парики из стопроцентно человеческих, а не искусственных волос, хотя Зейде всегда предостерегает нас, что одно попущение тянет за собой другое. Он грозно велит нам не пускаться тернистым путем прицуса[87] (то есть распущенности), где Сатане достаточно одной ошибки, чтобы затянуть нас в бездны ада. Все знают, что Рахиль тщеславна, что она покупает свои дизайнерские наряды в Saks, а не в дисконтах Daffy’s, что она укладывает свои парики по последней моде и наносит макияж накануне, чтобы он держался весь следующий день. Однажды я даже слышала, как ее сестра Хави шепнула кому-то, что Рахиль перестала брить голову и отрастила волосы уже на целых три дюйма. Вероятно, это Зейде и зовет путем