Тем не менее, некоторые факты кажутся запечатленными достаточной правдоподобностью, чтобы подняться до разряда исторических вероятностей, потому как их подтверждают согласованные свидетельства, и поскольку они пребывают в гармонии с религиозными догмами поклонников Сатаны. Другие, наоборот, представляются настолько несовместимыми с человеческой природой, с умом, который, казалось бы, должен руководить всякой религиозной ассоциацией, стремящейся к распространению, что сюда нельзя добавлять доверие, какое бы к ним оно не имелось, кроме авторитета письменных свидетельств и более убедительного еще показания скульптур и памятников.
Среди фактов первой категории мы, не колеблясь, помещаем ночные собрания и определенные нечестивые и непристойные практики, которые там отправлялись. В этих скрытых от дневного света пристанищах призывался Люцифер; ему пелись гимны, пародии из христианских литаний, ему приносились жертвы (nefanda sacrificia). Освещение угашалось, и все предавались омерзительному свальному греху: все дозволялось в этих поистине дьявольских оргиях – прелюбодейство, инцест, преступления, которых язык не поворачивается называть. Кажется даже, что для каждого из них был установлен свой тариф, применявшийся для общих расходов этого позорного культа[1022]. Какими бы чудовищными не могли показаться данные практики, они, тем не менее, объясняются, поскольку соответствуют духу доктрины, осуждавшей брак и видевшей в удовлетворении самых грубых влечений приятную дань уважения к своему богу. Но что можно сказать о тех из практик, о которых ведем речь, где имело место поклонение различным животным и жертвоприношение детей?
Некоторые еретики на своих ночных собраниях поклонялись животным, лобызая их, которые им казались персонификацией злого бога; среди них – гуси, утки, но особенно жабы и коты[1023]. Дети, рожденные от нечестивой связи, совершенной в этих темных оргиях, торжественно приносились в жертву спустя четыре дня после их рождения (некоторые говорят о восьми днях), их кровь заботливо собиралась, а их тела сжигались. Из их пепла смешенного с кровью делался хлеб, служивший для евхаристии сектантов[1024]. Это обвинение применяется сразу к Богомилам Фракии и к Евхитам, у которых, как мы уже говорили, одна из ветвей, кажется, слилась с сообществом Люцифериан[1025]. Она равно ставилась в вину Тамплиерам.
В булле, опубликованной в 1233 году против ереси Стадингиан, папа Григорий IX уточняет первое из этих обвинений:
«Неофит, который впервые входит в убежище этих еретиков, видит один из видов жабы. Присутствующие целуют нечистое животное и вводят в свой рук его язык и его слюну. Это то же самое существо, принимающее другие обличья. Оно появляется в виде утки, гуся, бледного и худого мужчины, плоть которого, кажется, разлагается. Неофит лобызает этого человека: ледяной холод скользит по его венам, и после этого лобзания всякое воспоминание о католической вере стерто в его сердце. Присутствующие садятся за стол и, завершив пиршество, становится видной сзади нисходящий идол находящегося обычно на этих собраниях черного кота с завернутым хвостом и величиной с собаку среднего размера