Он стоял и смотрел на озеро. Наверное, жалел, что не утонул тогда до конца. По неподвижной воде неопрятными клочьями полз туман. От костра осталась груда рубиновых углей, которые дышали как живые. Я вдруг вспомнила и спросила:
— Голубка? — встала и подошла к нему. — Почему Голубка?
Он повернулся, посмотрел мне в лицо. Насмешливо и и чуть снисходительно. Совсем как Америка из той, далёкой, беспечной и, скорее всего, придуманной жизни.
Я повернула ключ зажигания, стартёр капризно покряхтел, но движок всё-таки завёлся.
— М-да… — звонарь брезгливым пальцем провёл по пыльной торпеде, вытер палец о штанину.
— На себя посмотри, — огрызнулась я, втыкая вторую передачу.
— Первую включи, — сказал он. — Заднее буксует.
Задним колесом я заехала в канаву, когда парковалась. Очень не хотелось, но я всё-таки перешла на первую скорость.
— И не газуй.
Вот ещё инструктор, мать твою, по вождению на мою шею — подумала, но смолчала. А он открыл бардачок и бесцеремонно там начал копаться.
— Ну что ты рыщешь?
— Парабеллум…
Он нашёл пачку сигарет, вытащил одну, поднёс к носу и вдохнул.
— Или «Смит-энд-Вессон». У таких чокнутых тёток непременно в бардачке лежит здоровенная пушка офигительного калибра.
Кое-как удалось выползти на дорогу. Я достала телефон, ткнула. Навигатор не работал.
— Тут сигнал хилый, — звонарь сказал, прикуривая. — Многие жалуются. Лес и рельеф местности…
— Где тут Марейкино? — перебила.
— Марийкино… — он глубоко затянулся и прикрыл глаза. — Не «е», а «и».
— Да какая хер разница! Где?
Звонарь бережно выпустил дым тонкой струйкой. Впрочем, от звонаря там уже ничего не осталось. Небрежным жестом он ткнул в ночь.
— Через пять вёрст свернёшь направо. Сразу после кладбища.
Через пять километров я свернула направо. Затормозила и прижалась к обочине. Навигатор неожиданно ожил. Он утверждал, что до цели нашего путешествия остался всего один час и одиннадцать минут. Фары выхватывали из темноты кусок разбитого шоссе, клок пыльной травы на обочине и сплющенную пивную банку. За пределами жёлтого полукруга света лежала абсолютная чернота — там запросто могла начинаться бездна ада, Марианская впадина или бескрайний космос. Звонарь докурил до самого фильтра, открыл окно и выбросил окурок. Тут же достал из пачки новую сигарету.
— Только мне с утра нужно обратно. У меня служба. Сама понимаешь, — сказал, прикуривая. — Ты меня подкинешь до Лавры… я надеюсь?
— Подкину… — я задумалась, после спросила. — А пруд тот глубокий?
— Наш? Только это не пруд — озеро. Гефсиманское. Там раньше скит был, так и назывался…