Я моргнула.
– Страшновато?
– Ты со своими «хе-хе-хе-хе» похожа на психопатку, когда смеешься.
У меня напряглась спина, и не потому, что еще не спала температура.
– А как я еще должна смеяться? Хи-хи-хи?
Он все еще ухмылялся.
– Нет. Твои «хе-хе» так же ужасны, как ты, но больше никогда не смейся так. Это жутко. Сегодня ночью мне из-за этого будут сниться кошмары. Боже. Ты смеешься, как рехнувшаяся кукла или нечто, что хохочет в темном углу, дожидаясь, пока я усну.
Я снова не удержалась от смеха, хотя у меня болела голова.
Потом он все испортил, когда бросил взгляд через плечо, и с его лица сошла улыбка.
– Между прочим, я все еще сержусь на тебя. Не думай, что я забыл.
Я забыла.
Я забыла о том, что злилась на него и что то, что он сделал, было полным бредом.
Но теперь он напомнил мне об этом, и я, отодвинувшись от него подальше, умолкла. А когда я прижалась лбом к стеклу, думая о том, что я совсем рехнулась, я не собиралась засыпать, но заснула.
* * *
Мы сидели бок о бок и ели после того, как приготовили ужин, за все время перебросившись едва ли тремя словами.
Ужин. Был. Готов.
Он разбудил меня, когда мы подъехали к его дому – никогда бы не подумала, что он живет в таком доме, – сказав мне, возможно, десяток слов. В довершение всего он отнюдь не шутил, произнося каждое из них. Что меня вполне устраивало, поскольку я тоже была не в настроении.
К счастью, я была слишком увлечена тем, что внимательно изучала дом типа ранчо, чтобы меня по-настоящему волновали его слова. Окрашенное в ярко-голубой цвет здание с белыми ставнями отнюдь не было похоже на дом с мансардой в средиземноморском стиле, где, как я думала, он, вероятно, живет в фешенебельном квартале с охраной, собственным культурным центром и классным аквапарком. Нет. Оглядевшись вокруг, я не увидела ничего, кроме зеленой травы и деревьев вдалеке. У Ивана было угодье. Такое большое, что нигде не было видно других домов, а издали не доносилось голосов.
– Не сходи с ума, когда я открою дверь, – пробормотал он обиженным или недовольным тоном, потому что, зная его, можно было предположить то и другое. А говорят, что я не умею себя вести.
Я не спросила его, отчего я могла бы сойти с ума, когда он вышел из минивэна и подошел к раздвижной двери у пассажирского сиденья, которая открывалась отдельно.
– Пойдем, Расс, – донеслось до меня его бормотание, а потом он прошептал что-то похожее на «Лейси, веди себя хорошо», отстегивая белую собачку от ремня безопасности, а она спрыгнула с сиденья и выбежала из машины и, не медля ни секунды, на полной скорости направилась к входной двери.