То, как он произнес эти слова, заставило меня внутренне содрогнуться. Возможно, это была убежденность. Возможно, злость. Страсть. На самом деле он не оставлял мне никакой возможности не сделать то, о чем он говорил.
Впрочем, главное, что это было совершенно новое ощущение.
Я любила его.
Я так сильно любила этого мужчину, что потерять его значило разбить мое холодное, омертвевшее сердце на мелкие кусочки, которые я как раз собиралась засунуть в ту же коробочку, где хранились мои мечты, и вечно повсюду носить ее с собой.
Я не хотела, чтобы кто-то трепал меня по щеке и говорил, что все будет хорошо. Я хотела этого мужчину, который никогда не стал бы терпеть унижений от меня, который никогда не позволил бы мне уйти и который, как мне казалось, никогда не покинул бы меня. Никогда. Даже если бы я стала вопить, брыкаться, даже если бы я сказала ему, чтобы он пошел куда подальше.
Это был мой партнер. Это был больше, чем партнер. Это была моя вторая половина.
И единственное, чем я могла отблагодарить его за тот подарок, который он мне сделал, за то, что он считал меня непобедимой, была моя уверенность в победе.
Я бы отдала ему все, что ему больше всего хотелось от меня.
Я бы отдала ему всю себя к чертовой матери.
Если бы я могла передать то, что происходило в следующие четыре недели своей жизни, одним разговором беседой, она выглядела бы так:
Иван: – Сиди спокойно.
Я: – Нет.
Иван: – Я никогда не оставлю тебя одну. Опусти свою упрямую задницу, и я принесу тебе все, что ты пожелаешь.
Я была вполне уверена, что мне не послышались слова, слетевшие с прелестных губ моего врача, но мне нужно было знать наверняка.
– То есть… мне разрешено снова кататься на коньках? – спросила я ее. Потому что я должна была удостовериться. Мне необходимо было удостовериться.
Врач кивнула, улыбаясь и глядя на меня так, словно понимала, сколько брошено на чашу весов и как много значат для меня ее слова.
– Вы здоровы настолько, насколько это возможно.
Все мое тело охватило возбуждение, облегчение, нервозность. Но я спросила. Всего один раз.
– Точно?
Губы врача еще больше растянулись в улыбке, когда она, на секунду скосив глаза в сторону, сказала:
– Да.
Мне на плечо резко опустилась рука, так что я вздрогнула всем телом, и я не смогла удержаться от того, чтобы не покоситься на Ивана. Другая его рука уже оказалась сбоку от меня, и я хлопнула своей ладонью по его и, переплетя свои пальцы с его пальцами, сжала ее. Он наклонил голову вперед, опустив подбородок мне на плечо, мы стояли щека к щеке. Его грудь прижималась к моей спине.