У меня все это заняло совсем немного времени, и к тому моменту, когда я закончила, прошло всего десять минут. Я понятия не имела, о чем тренер Ли хочет поговорить, но не хотела волноваться из-за этого. Что бы то ни было, у меня контракт.
Протащившись по трем разным коридорам, чтобы попасть в правую часть здания, я легко нашла офис генерального директора. Постучав в дверь, я подождала, пока знакомый голос тренера не ответил: «Войдите!»
Войдя, я увидела, что она одна и разговаривает по телефону, прижав его к уху. Она подняла вверх указательный палец, а я кивнула, садясь в кресло у стены.
– Я просила тебя не об этом, – тихо сказала женщина в телефон, прикрывая рукой лицо и переходя на едва слышный шепот.
Блин, я понимала, когда кому-то необходимо поговорить без свидетелей. Порывшись в сумке, я достала из нее сотовый телефон и посмотрела на экран. Пришли новые сообщения. От более чем своеобразной группы. Сообщения были от папы, Джоджо, Тэйли + 2. Это была одна из двух групп, с которыми я общалась в чате. Та самая компания, которая была самой малочисленной, та, в которую входил мой папа, но не входила мама. Я подумала было отложить это на потом, но голос тренера Ли стал еще тише, и я все-таки открыла чат.
Первое сообщение было от него.
Папа: Я купил билет и приеду в гости в сентябре.
Рубис: Ура!
Джоджо: На сколько дней?
Рубис: Ты можешь остановиться у нас.
Папа: Хорошо.
Папа: 2–3 недели.
Рубис: Надеюсь, что Джесмин будет здесь.
Папа: Куда она собирается?
Джоджо: У нее новый партнер.
Папа: Я думал, она бросила?
Джоджо: Нет…
Рубис: Джесмин не бросила бы, папа. Ты же знаешь. Иногда в сентябре у нее бывают соревнования. Я узнаю.
Он думал, что я ухожу из спорта.
Покачав головой, я вздохнула, после чего выключила экран и засунула телефон обратно в сумку.
Он правда думал, что я ухожу. Разумеется, он хотел так думать. В последний раз, когда я разговаривала с ним месяца три назад, я специально сказала ему, что все еще тренируюсь… а он спросил: «Почему? У тебя же больше нет партнера».
– Ты в порядке? – спросила тренер Ли, отвлекая меня от моих мыслей.
Подавив разочарование и горечь, я подняла голову и кивнула женщине.
– Все нормально. – Потому что так оно и было.
Она вскинула брови, ее осунувшееся лицо казалось усталым. Более усталым, чем я видела его на протяжении многих лет, когда украдкой посматривала в ее сторону.
– Хорошо, – только и сказала она, вздохнув еще раз, что говорило о чем угодно, только не о том, что все хорошо.
И хотя мне этого вроде бы не хотелось, но я не удержалась и спросила, не сумев скрыть проклятой нерешительности, которая охватила меня: