– Это ты трогаешь меня, – прозвучал его нахальный – и глупый – ответ, потому что шевелился только он.
Я по-прежнему не смотрела на него.
– Зачем ты сел рядом?
– Потому что имею право.
– Ты слишком прижался ко мне.
– Я сел рядом с тобой.
Я покосилась на него.
– Потому что ты сделал это специально. Иди, сядь вон там. Подальше от меня.
Он уже смотрел на меня своими жуткими, ясными, голубыми глазами.
– Нет.
Я моргнула, и он сразу же моргнул в ответ.
Стервец.
– Тогда подвинься, чтобы я могла сесть напротив.
– Нет.
Я повернула голову, чтобы как следует разглядеть его. Волосы у него были аккуратно зачесаны назад, каждая прядь была на своем месте. В этот день на нем был свитер, который я узнала, он был такого светлого серого оттенка, что казался почти белым. Он оттенял его глаза… если бы только я замечала такого рода вещи.
– Подвинься, – сказала я.
Он опять отказался.
– Подвинься или я сама подвину тебя.
На этот раз он покачал головой.
– Почему?
– Потому что мы лучше смотримся, когда сидим вместе.
Я открыла рот, чтобы сказать ему, что он дурак, но… закрыла его.
Уголки его губ слегка, только слегка, дрогнули.
Я наморщила нос и стала смотреть на дверь. Прошла минута. Может быть, две.
Где эта дама? Нам пришлось прекратить тренировку ради этого интервью. Мы едва начали продвигаться вперед. Мы выполняли прыжки бок о бок, и… все получалось отлично. Мы двигались очень согласованно, особенно в прыжках, нам почти не делали замечаний. Я бы сказала, что тренер Ли была довольна. Я знала, что я сама была довольна.
Иван совершенно неожиданно снова стукнул своей ногой по моей, заставив меня посмотреть в его сторону. Он скорчил мне рожу.
– Прекрати. От тебя трясется вся скамейка.
Что за?..
Ох. Я даже не заметила, что трясу коленкой. Я тут же прекратила и засунула ладони под бедра.
Потом я начала дрыгать пятками. Где, черт возьми, эта особа? Она определенно опаздывала.
На мое колено опустилась ладонь.
– Перестань. Делать это, – произнес Иван абсолютно уравновешенным голосом, он был низким, но не слишком, просто совершенно невыносимым. – Я не знал, что ты способна нервничать.
Перестав качать пяткой, я уголком глаза взглянула на него, обратив внимание на его безупречный цвет лица. Я не помню, чтобы когда-нибудь видела на нем хотя бы один прыщик, черный или белый угорь. Никогда. Фу.
– Я не нервничаю.
Он фыркнул так громко, что я развернулась к нему всем торсом. Он улыбался. Все его худое лицо с микроскопическими порами, высокими скулами и тяжелым заостренным подбородком сияло. Он улыбался, а ведь он не одержал победу на соревновании и не находился в кругу семьи.