Мужчина отступил, оставаясь стоять у окна.
– Итак? – Холодный интерес в змеиных глазах и ни проблеска эмоций. Как же трудно…
Так. Стиснула зубы, выбила из головы все глупости и вперед. Потому что ты не тряпка, не глупая кокетка и не дурочка. Потому что иначе…
– Да, мой ал-шаэ, – слова слетели с губ легко, – я бы хотела поговорить с вами о Киоране шэр Раон…
– Больше не шэр Раон. Первый советник императора отрекся от сына – государственного преступника. – По голосу было не понять, как наследник сам к этому относится, он говорил как обычно – почти равнодушно, почти бесцветно, словно эмоций и вовсе не было. Зачем она решила ему довериться? Ведь знала же, что Нильяр славился тем, что никогда не оспаривал решения императора и не менял своих собственных. В душе, натянувшись, лопнула нить.
– Значит, приговор уже вынесен?
– Да. Киоран будет казнен через два дня. Его уже лишили магии, чтобы преступник в полной мере смог осознать тяжесть своего поступка.
Признаться честно, больше всего в этот момент захотелось впиться когтями в холеное высокомерное лицо и кричать-кричать-кричать… Рин стиснула зубы, чувствуя, как дрожат пальцы и чешутся клыки. Она не может себе этого позволить. Не теперь. Только от нее зависит жизнь ее друга. Ее брата. Половинки ее души. Если ты не уберег часть своей души, разве ты имеешь право все так же свободно дышать и жить? Разве ты сможешь улыбаться и любить? А Лэйрилин… Вот же высокородный мерзавец! И она еще несколько рий назад считала его привлекательным? С ним было спокойно? Забудьте, это было временное девичье помешательство.
– Но ведь подобное обвинение неправомерно, как и приговор, мой ал-шаэ. – Она заставила себя выровнить дыхание и ответить. И что с того, что голос чуть хрипит.
– Вот как? – насмешливый вопрос.
– Подобного рода приговоры имеет право выносить только Верховный Судья империи. Только Палач императора. Но карри Илшиарден в отъезде… – Она запнулась, но все же нашла в себе силы продолжать. Просто отступать некуда, мосты сожжены, а на трусость и осечку прав нет. – Пусть я только ученица, но я в полной мере обладаю даром и это документально подтверждено. Кроме того, я являюсь верховной жрицей божества, который покровительствует справедливым решениям. Какими бы они ни были. Мой господин, – в зыбучий песок, так уж с головой! – умоляю вас, даруйте мне право как вашему Палачу, как жрице – вынести свой собственный приговор данэ Киорану!
Толпа гудела. Она заполняла всю площадь Рионтэ, выливалась в переулки, теснясь. Казалось, на тебя смотрит жадное стоглавое чудовище. Жадное, злобное, жаждущее зрелища… И крови – все равно чьей. Рин поежилась, кутаясь в длинный темный плащ, который ей предоставил наследник. Сейчас она стояла за его охраной, которая укрывала от чужих взглядов даже лучше, чем амулет рассеивания внимания, выданный ал-шаэ. С того момента, как она проговорила свою безумную просьбу, прошло два дня. Два дня изнурительных тренировок дара на грани потери сознания, два дня существования почти в полной изоляции в одном из закрытых объектов ИСБ. Ни один посторонний не должен был знать о том, что они задумали. Она по глупости даже не понимала сначала, в какую опасную игру ввязалась. Ярость ушла, и за крамольные мысли в адрес ал-шаэ Нильяра стало стыдно. Он приходил, когда мог, – и учил. Да, он не владел даром Судьи, но много раз наблюдал за тренировками и работой своего друга, поэтому такие советы были очень ценны.