Плечи укрыл черный плащ с сияющим гербом, охранники расступились. Она плавно заскользила к замершим в нескольких локтях могущественнейшим магам империи, но страха больше не было. Была цель. Цель, которая сейчас была единственным смыслом.
– Мой владыка и повелитель! Господин мой ал-шаэ! – Она свернула хвост кольцами, покорно склоняя голову и низко кланяясь.
Отец бы просто коротко поклонился, она еще нескоро заслужит такую честь, если вообще заслужит.
– Встань, змейка. – У императора был низкий, глубокий голос, в котором постоянно проскальзывали шипящие нотки.
Шелларион шэр Льяшэсс для своих лет выглядел очень молодо – по крайней мере, внешне. Если не ощущать его силы, не смотреть в подавляющие волю змеиные глаза. Впрочем, о его внешности можно было судить лишь по тем чертам лица, что были видны под магической маской – настоящим произведением искусства, – мерцающей защитными узорами.
Черные волосы заплетены в косы, в волосах мерцает серебряный обруч в виде свернувшейся кольцом змеи, держащей в пасти сияющий золотом камень. Единственный в своем роде, магический драгоценный камень араг.
В отличие от блестящих придворных, император, как и наследник, был одет подчеркнуто неброско. Только золотая кайма – императорский цвет, служила украшением одежд. Хотя верховный иршас сейчас был в человеческой ипостаси, он все равно был одного роста с ней в ее змеином обличье. Или даже выше. Мощный, высокий, жесткий, он пугал гораздо сильнее, чем ставший немного привычным наследник. Впрочем – Рин искоса бросила взгляд на замершего дана Нильяра, – сейчас тот, как никогда, походил на своего отца.
И пока она кланялась и представлялась, ее взвешивали и измеряли по одним им известным параметрам.
– Что ж, дана Дейирин Илшиарден Ашаэр, вы действительно очень похожи на своего отца. Больше, чем я смел надеяться.
Что? Он знает? Он все знает? Ало-золотые глаза высшего иршаса насмешливо блеснули. Меж губ мелькнул раздвоенный язык, лениво скользнув по острым клыкам. Похоже, император знал даже больше, чем все.
– Раз сам древний бог справедливости решил вмешаться, послав нам свою жрицу, то кто я такой, чтобы ему мешать. – Ни враждебности, ни насмешки во взгляде змея больше не было, только капелька иронии, словно он смеялся над самим собой. – Вы взяли на себя ответственность за чужую жизнь и душу, дана Ашаэр. Я доверяю суждениям моего сына и надеюсь, вы сознаете цену ошибки и не переоцениваете свои силы. Идите, – властный кивок.
Так указать на ее место еще надо уметь. Если ничего не выйдет, лучше ей будет остаться здесь с Киораном, чтобы не позорить ни себя, ни отца. Но страха больше не было, в крови рождалось возбуждение, азарт, ожидание, смешанное с холодным расчетливым интересом к собственным силам. И желание спасти во что бы то ни стало.