– Да, я тоже подумал об Эраньяше.
– Он поправится? Как он? – осторожное.
– Неплохо. Думаю, скоро ты сможешь его навестить. Раш спрашивал о тебе. – В голосе промелькнуло тепло, адресованное, увы, не ей. Да и вообще, наверное, показалось. – А его не жалей, не стоит. Он убийца и предстанет перед судом, причем судом не только Верховного Судьи, но и императора, и, возможно, даже жрецов. Беспрецедентный случай. Дом в твоем видении я посмотрел, но зацепок у нас по нему нет. Все слишком смазано и непонятно. Но, зная его цели, мы, по крайней мере, можем помешать ему получить желаемую добычу.
Аш арзал, змейство! Он так близко, что разум мутится, а надо бы высчитать желанные коэффициенты. Если они несовместимы, то и рассчитывать не на что, Нильяр слишком практичен, да и опасно это и безрассудно.
Но она так и не успела, словно проклятие какое-то. Мужчина потянулся лениво – и разжал руки, выпуская. Только чужой хвост на мгновение прижал ее сильнее, вызывая сладкую странную дрожь – и тут же отпустил.
– Ложись спать, Дейирин. Завтра будет тяжелый день. В третьем иторе после полудня жду в своем кабинете. По сути, ты уже здорова, и нам пора, наконец, решить, что предпринять.
И прежде чем она успела или сумела хоть что-то ответить, ал-шаэ неслышно и быстро исчез. Змей вредный! Коснулась плеч, которые щекотали выбившиеся из косы белоснежные пряди. Это уже больше, чем просто симпатия и привязанность, и вырвать ее из души невозможно. Только заледенеть навеки для любых чувств.
Остаток ночи она проспала крепко и без сновидений.
Утром на столике возле кровати она нашла припечатанный жреческой темной печатью пергамент с несколькими строками, дороже которых в этот момент не существовало. Так же, как и подчеркнутой размашисто заветной цифры – девяносто девять и шесть десятых процента. Ее бог сдержал свое обещание.
Девяносто девять с половиной процентов… Даже чуть больше. Это же просто невероятно! Рин вскочила резко с постели, закружившись в каком-то безудержном вихре, пальцы бережно прижимали заветный пергамент. Она запнулась о ножку столика, и в голове, опьяненной долгожданной новостью, прояснилось. Змей! И к чему весь этот базар? Хорошо, конечно, что их совместимость так высока, да только на одной совместимости далеко не уедешь. Пусть даже по терминологии иршасов они и есть та самая «истинная пара». Кто знает, сколько таких еще есть? Да и не была она никогда сведуща во всех этих женских штучках, чтобы сообразить, как поступить, чтобы наследник смотрел только на нее. Что-то подсказывало – с ним бы все это не прошло. Этот мужчина обратит внимание только тогда, когда захочет сам, а учитывая скандал в начале года… Интересно, про эту девицу и младенца хоть что-то удалось разузнать?