– Теперь всегда так будет? – спросила невольно. – А с Эрайшем тоже так было?
– Возможно, – наследник неуловимо поморщился, – несколько по-другому. Все же в том, что ты девушка, есть свои особенности. Чем крепче чувства, на основе которых зиждется связь, тем она будет прочнее. Сейчас мне приходится самому глушить большую ее часть.
– Но… – Она не успела окончить фразу.
– Ты не готова, и сама это прекрасно понимаешь. Если бы было возможно все изменить, я бы никогда не сделал тебя своим Щитом, Дейирин.
В горле встал ком. Умом понимаешь, что он не сказал ничего обидного – Нильяр полностью прав, это не ее место, не женская работа, да и слишком молода она, не потянет. Какой прок от Щита, если ее саму впору защищать? Обуза, да и только. Сколько лет пройдет, прежде чем она научится, и будут ли они, эти годы? Империя на пороге восстания, императрица – враг в самом сердце дворца, боги готовы ее уничтожить, да и мать что-то песок баламутит в последнее время…
И это если забыть о таинственном убийце со слишком знакомыми глазами, которого надо во что бы то ни стало привести к дану Эскайру. Богам не отказывают, да это и в ее интересах. Надо поговорить с Нильяром. Обязательно. Он обещал ответить на вопросы, но ей и без того есть, что сказать. Слишком уж все призрачно и зыбко вокруг, особенно доверие к чужакам.
– Я понимаю, – смогла выдохнуть сквозь клыки. Тело иршаса небогато мимикой и краснеть-бледнеть не приучено, к счастью.
Бессмысленно. Он сразу почувствовал. Менталист, одним словом. Иногда даже ей становилось немного неуютно – не потому, что боялась, нет, – потому, что было стыдно за свои слабости. Рядом с ним хотелось быть его достойной. Неожиданно прохладные чешуйчатые ладони легли на талию, чужой хвост обвил ее собственный, сжимая крепко, но бережно. Сердце забилось – быстро-быстро. В таких объятиях хочется находиться вечность – как мало нужно безнадежно влюбленному змею.
– Забудь эти упаднические мысли, змеюшка. – Как он ее назвал? – Запомни, я поступаю только так, как хочу сам, а не так, как диктуют мне обстоятельства. Если бы я не хотел, не стал бы держать тебя подле себя, поверь! – И что он сейчас имеет в виду?
Прохладное дыхание щекочет нежную чешую на шее. Длинные когти лениво поглаживают руки, рождая теплую дрожь.
– Нам пора. Вернее, пора тебе. Скоро все гости соберутся, а после подойдет и император. – Приятная тяжесть с хвоста исчезла. Ал-шаэ отстранился, и словно испарилась та странная, будоражащая душу нежность из его глаз. – Иди, – негромко приказал, коснувшись ладонью щеки. Раздвоенный язык затрепетал в воздухе. – И никогда в себе не сомневайся.