Кажется, с него стащили одежду.
– Рисуй круг, Инстанши Ръятэ, а рассуждения о моральном аспекте наших поступков оставь мне, – ледяной голос наследника. – Пора отдать наконец Эскайру тан Ши его желанную жертву. – И тихий шепот, настолько незаметный, что, видимо, чудится. – Надеюсь, ты сможешь когда-нибудь меня простить, брат мой. А нет… Что ж, главное, чтоб ты жил.
Дальше все смешивается: гул магии, леденящий холод чужой силы и жар ошейника, что сталкиваются в нем; ледяные объятия, жалящие каждую рию, боль и темнота…
Из горла вырвался слабый стон. Ощущения, хоть и частично, возвращались. Он был в человеческом облике, по-прежнему обнаженный и обездвиженный, только голова была кристально чистой и ясной, несмотря на общую вялость и смертельную усталость, придавливающую грузом. Шею предупреждающе обожгло, но на этот раз пелена безумия не захлестнула, только холод еще сильнее сковал тело, вырывая стон.
Мысли снова путались и сбивались. Уже много лет… много лет он не испытывал такую сумасшедшую гамму эмоций. Боль, страх, гнев, отчаяние, накатывающий ужас, тоска – все смешалось в гремучую смесь, лишая возможности нормально мыслить.
– Ты жалок и смешон, Илшиарден! – Холод добирается до сердца, сжимая его в своих тисках, он по-прежнему ничего не видит, только уши чуть дергаются, улавливая звук чьих-то шагов.
Впрочем, этот голос он бы узнал из тысячи других. И эту силу, не дающую вздохнуть. Упрек резанул по сердцу сильнее, чем он хотел бы. Иршас ненавидел это ощущение беспомощности. На лоб легла чужая ладонь, словно накладывая клеймо.
– Ну почему – словно? – Карриарш будто увидел наяву чужую злую усмешку.
Тьма вокруг стала удушающей. Прикосновения острых когтей к горлу, там, где горел ошейник, чужая ненависть и ярость – словно извне, рычание, шипение… его? Он смог стерпеть, когда искусал губы до крови; из горла вырывались бессильные стоны, кажется, щеки были мокрыми. Позор. Но в этот момент он не думал – ему не давали потерять сознание, уплыть в желанное небытие, нет. Только лед и тьма прикосновений древнего бога и чуждая сила проклятия, что разъедала тело. В какой момент последние силы стали его покидать? Исчезли, поблекли воспоминания и обида, ушла злость, даже сила, привычная с детства, перестала ощущаться. Он смотрел, как сквозь корку льда, больше не желая ничего.
– Я не давал тебе приказа уйти! – злой окрик.
Жалящие жгуты собственной силы.
– Ах, ты так, поганец упрямый!
Пространство вокруг задрожало от мощного потока тьмы, вырывая тихий вскрик. Чьи-то когти пробили грудь, входя прямо в сердце. Глаза лежащего на каменном алтаре иршаса распахнулись, полные беспроглядной тьмы. В этот миг только сила древнего божества поддерживала жизнь в угасающем теле, не давая уйти душе. Эскайр тан Ши, склонившийся над телом своего потенциального жреца, прищурился, склонив голову. Что ж, ему все равно нужна была аватара, так почему бы не он? Достойная награда и блестящее наказание.