Это стало ударом. Он всегда казался неуязвимым, непробиваемо спокойным. Что произошло? Где-то там, на плитах переулка с закопченными стенами ее тело сводило от невидимой боли, а здесь она пыталась не раствориться в нем, не потерять себя, но и его не потерять.
– Яа-а-ар! – шипение, рык, стон.
Чужое яркое ошеломление. Сейчас он вовсе не казался таким бесстрастным, хотя мешанина чужих эмоций быстро упорядочивалась, успокаивалась как по мановению руки. Вряд ли кто еще так смог бы. Чужая невидимая рука подхватила ее сознание, собираясь вышвырнуть без разговоров, но она увидела достаточно, чтобы остаться. Что бы ни случилось.
– Либо мы выживем оба, либо… Мне не нужна жизнь без тебя, Яр. Можешь считать меня сентиментальной влюбленной дурой, но я лучше сдохну сейчас рядом, если не смогу помочь, чем всю жизнь буду существовать с дырой вместо сердца.
Такое же холодное спокойствие, как и всегда, но поздно, милый. Она уже ощутила его эмоции. Она уже испытала его любовь, пусть он сам не смог бы дать название тем смешанным чувствам, которые к ней испытывал.
– Ты слишком слаба, – наконец откликнулся устало иршас. – Даже я не мог бы предположить настолько изощренной ловушки, настроенной на твою кровь. Ведь мы уже смешивали кровь, и несколько капель позволили на миг пробить мою защиту. Илшиардена… – пауза на долю мгновения – …здесь сейчас нет, как и Эрайша. Его отвлекли, а потом будет уже поздно, паразит уничтожит мое сознание с моей же помощью. – Голос Нильяра звучал приглушенно, но совершенно спокойно. Как будто бы это не он сейчас умирал из-за их связи.
Рин слышала о таких проклятиях, только не было идиотов их применять – за одного такого подселенного паразита проклинающий платил большей частью своей души, угасая затем долго и мучительно вслед за своей жертвой. Мысленно стиснула зубы. Это только ее змей, и никакой смерти она его не отдаст.
– Скажи только одно, без скидки на мою слабость и отсутствие опыта: есть ли для меня шанс тебе помочь?
Ее тело там, на руках друзей, обмякло, тяжело дыша. Его тело корчилось на камнях, оставляя борозды когтями, в окружении его гвардии. Молчание было таким долгим, что, казалось, избранник уже не ответит. Проклятье, упрямая змеюка! Не пытать же его? Видимо, Нильяр слышал все ее мысли свободно, в ответ раздался тихий смешок и бесцветное – да, можешь.
– Ну? – Клещами, что ли, вытаскивать по чешуйке, чтобы признался?
– Ты должна, – голос слабел, прервался на тари, но тут же снова окреп, – открыться мне. Полностью. Открыть мне свою душу, свое сознание, свою силу. Так, чтобы она сплелась воедино с моей. Так давно уже не делают… – Тяжелое молчание, словно он на что-то решался. Видно было, что просить ал-шаэ не привык и не желал ни от кого зависеть даже на пороге смерти, гордец. – Это мучительно. Мы будем друг у друга как на ладони, мы увидим даже то, что давно забыли сами, понимаешь? Ни единой тайны, ни одного шанса на то, что мы хоть что-то сможем друг от друга скрыть. Нас больше не будет по отдельности, никогда. Разлука больше чем на несколько дней обернется мукой, а умрет один, в тот же итор уйдет и другой. Ты понимаешь, на что себя обрекаеш-шь?