– Отец, что с вашей шеей? На ней ошейник, верно?
Дипломатом ей быть точно не грозит. Да и как иначе спросить? Не ей играть в такие игры с теми, кто варится в этом котле сотни лет.
Замер. Явно не ожидал такого вопроса. Надо… надо договорить, не оставлять дело, раз уж начала.
– Я это говорю не потому, что желаю влезть в ваши дела, – голос звучит как-то тихо, – но буквально несколько иторов назад мне передали послание, значение которого я не поняла, как и не понимала, кому передать. Теперь полагаю, что оно адресовано вам.
– Не надо на «вы», – отозвался мужчина устало, присаживаясь на подоконник. Прикрыл глаза, вздохнул. Острые скулы обозначились еще резче. – Говори, раз начала.
– Айр Ши велел передать второму Палачу, что… – Стоит ли рискнуть и передать это дословно? Ну, по крайней мере, немного смягчить она в силах. – Что, если тот не хочет подвергать других опасности и ходить, словно пес, он должен только прийти к нему и попросить. Айр Ши сказал, что тот будет знать, что от него потребуют. А еще он говорил, что наш дар принадлежит ему, отец. Это верно?
Только пальцы дрогнули на миг. В руках себя карри Илшиарден держал великолепно, трудно сказать, как он отреагировал на это странное сообщение. Или она слишком плохо пока его знает, чтобы понять.
– Эскайр тан-Ши… – Отец не был разгневан или сильно удивлен, но выглядел немного озадаченным, если можно было так сказать. – Я не могу сказать, что не рад… Что касается дара, то это истинная правда, Рин. Я же могу так тебя называть? Спасибо, что рассказала.
Вот и делись с мужчинами сокровенным… Больше ни слова вытянуть не удалось, кроме того, что, когда все разрешится, они непременно поговорят. Впрочем, им нашлось о чем поговорить и без этого, до самой поздней ночи. Отец оказался великолепным собеседником, умным, ироничным, талантливым рассказчиком. И вдобавок заботливым родственником – он дважды отдавал духам академии приказ сервировать стол, чтобы они могли перекусить.
Они говорили о матери и их знакомстве, о его службе, об их пугающем даре. Карри рассказал пару историй о своей учебе в академии, вскользь упомянув, что обучался вместе с наследником. Когда он говорил об ал-шаэ Нильяре Льяш-Таэ, первом наследнике императора, то неизменно смягчался, в его голосе слышались необычайная привязанность и теплота, хотя он явно старался не рассказать ничего лишнего. Это было удивительно – словно заглянуть в другую вселенную.
Расстались они в десятом иторе ночи, чрезвычайно довольные друг другом. Отец уносил небольшое, записанное на кристалл послание матери и уговор встретиться снова, уже на полноценном занятии на следующей неделе, как только ему позволят дела.