Клятва же о неразглашении сведений осталась росписью на пергаменте, который отец обещал отдать лично наследнику в руки. Хотя и не верилось… Она шла и улыбалась, как ненормальная, вдыхая прохладный запах ночи, свежесть деревьев и трав в парке, прислушиваясь к мягкому стрекоту цикад. У нее есть семья. Она нашла свою мать. Отец сказал, что ее дар не менее силен, чем его собственный. Впереди маячило интереснейшее обучение. Рин тихо рассмеялась, прикрывая рот, и, приподняв форменную юбку, припустила вперед. Лэйрилин, должно быть, уже умирает от любопытства и беспокойства.
А наутро она нашла у себя в комнате предписание вселиться в отдельный домик с краю от общежития и позволение для ее подруги переселиться туда же от куратора Айнирё. Там же лежал кристалл-заклятие, который должен был скрывать ее ауру, впитавшись в нее, и магическая карта от счета в банке – от отца. И еще один сверток. Развернув бумагу, она обнаружила внутри небольшой кинжал с опасными зубцами вдоль лезвия. Работа неизвестного мастера завораживала красотой, хищными линиями и искусной простотой огранки. «В пару вашему къяршу. Жрице и воину пригодится, особенно на занятиях по физической подготовке в будущем», – гласила записка с неровной, но четкой подписью в конце. Еще не дочитав ее, Рин узнала почерк декана. Отчего-то в сердце разлилось тепло, сколько ни отговаривала она себя, что это глупо – но ведь вряд ли дан Шасс дарит подарки всем своим ученикам, пусть даже очень талантливым? Впрочем, это, скорее всего, знак расположения к ее отцу. И все же, стоит признать, дан Риян очень интересная личность, цельная и не ведающая сомнений. Впрочем, что она смыслит в мужчинах? Учиться надо. Учиться и не забывать, что теперь над ней висит долг перед семьей, который дает не только права, но, как всякий долг, накладывает множество обязанностей.
Малую цену имеет оружие вне страны, если нет благоразумия дома.
Цицерон
Последний день месяца разбудил резким дребезжащим звуком, ввинчивающимся в мозг, и заставил подскочить на месте. На побудку это походило меньше всего. Какое-то время они с Лэи просто беспорядочно метались по комнатам, роняя вещи, запутываясь в широких пижамных штанах и чуть не расквашивая носы о стенку.
– Ты знаешь, что случилось?
– Глупый вопрос! – Рин раздраженно фыркнула, затягивая потуже пояс поверх жакета. – Если б знала, не бегала бы сейчас, как бешеный шорх.
– Походит на какой-то сигнал тревоги, – пробормотала Лэи, но ее внезапно перебили:
– Всех учащихся гражданского и военного отделений, а также преподавателей просим немедленно пройти в зал собраний! Повторяю, всех учащихся… – Голос ректора звучал сухо и отстраненно, но само по себе происходящее едва ли можно было назвать обычным.