или слушателей подносят блюда (179) избранному или совершенному с огдоадической валентинианской короной на голове в восемь зубцов, из которых видно только половину, то есть
священную Тетраду. Стол убран предметами, указывающими на то же самое освященное число. Один из
слушателей преклонил колено, чтобы совершить дарение (180), тогда как другой, приготовившись убить животное, предназначенное для части жертвоприношения, кажется, ожидает из уст избранного отпущение грехов за будущее убийство (181).
Поскольку нельзя ничего упустить в изложении мистерий, постараемся дать избранному все характеризующие его символы и свойства: он носит три котомки, чтобы постоянно указывать на свое очистительное руководство и всегда быть готовым принять продукты питания, которыми его торопятся снабдить слушатели или катехумены (182); и еще в качестве пагубного последствия оснований доктрины, к которому она приводит: рука посвященного совершает в тот же самый момент над соседним к нему слушателем одну из наиболее отвратительных мистерий посвящения (183): “ut liber ata fugiat ab eo quae captivata tenebatur in eo divina substantia” (St Aug., de Haer., 46).
Теперь, когда я завершил описание барельефов шкатулки, являющихся живой историей манихейства, взглянем поближе на развитие этой секты и ее родство с катарством. После быстрого обзора проблематики, нам будет несложно обнаружить связи, соединяющие катарство с мистериями, отправлявшимися в сообществе тамплиеров.
Шум от бесед Каскара в Месопотамии против ученого епископа Архелая и отголоски споров Аиодорида положили начало успеху ереси Манеса во второй половине III столетия. Пылкие ученики продолжили его пагубную работу (184), и преследования завершили ее преходящее торжество, ибо тщетным было поначалу даже вмешательство законов (185): возникло некое непреодолимое влечение, соблазнявшее мистические и все еще языческие воображения восточных стран. Распространение манихейства было таковым, что Диоклетиан и Максимиан, чтобы поставить ему преграду, повелели рескриптом, данным в Александрии (186), сжечь манихейских вождей вместе с их отвратительными писаниями, знатных людей лишить имущества и приговорить к работе на рудниках, а других наказать отсечением головы. В 381 году Феодосий объявил манихеев нечестивцами, лишив их права завещания (187); восемь лет спустя Валентиниан II повторил ту же декларацию. Вскоре папы были вынуждены строго наказывать самих себя (188). В течение почти двух столетий манихейская ересь направляла свои посягательства против Церкви, уже весьма разделенной гностическими сектами, ставшими пособницами Манеса, пока не пришел в 443 году Папа Лев I, изгнавший из Рима эту порочную секту