доктрины: у тамплиеров был орден, рассматривавшийся как моральный субъект, но запятнавший себя манихейством, и его в большинстве своем здоровые члены слепо повиновались тайному импульсу, являвшемуся манихейским по происхождению.
Манес представлял Высшего Бога в неприступном свете, откуда Он управляет миром и работает во спасение душ посредством руководства Сына или Бысшего Христа, Святого Духа и ангелов, зависимых от Бога (258). Следовательно, вовсе не Высший Христос, о котором говорил Манес, связан и пленен в материи, а это достоинство намного низшего порядка, называвшееся им страждущим. Иисусом (259); тем не менее, в противоположность земному Иисусу, скованному в материи, секта дала имя небесного Иисуса первой эманации Бога, который живет как и Отец в небесной славе; он, по сути, и есть истинный Бог, а земной или страждущий Иисус только материя, в которой, в соответствии с верованиями Манеса, всегда существовал божественный луч, или, говоря точнее, присутствовала примесь божественной субстанции.
Итак, очевидно, что манихейский дуализм признавал двух Христов: одного высшего, обитающего в верховных областях света; другого — низшего, племенного и распятого в материи (260).
Катарский дуализм признавал одинаково двух Христов (261), но разрушал предположение Манеса, что был распят злой Христос, рожденный в Вифлееме; дуализм катаров распинал доброго и высшего Христа в невидимом мире, и это никак не меньше, чем аллюзия на крест света манихеев, желавших выразить подобной аллегорией присутствие материи даже внутри чистого света.
Манес учил, что земля под воздействием Духа (262) заставляет прорастать и цвести растения. Мы исследовали этот миф и знаем, что речь здесь идет о МЕТЕ, ВЫСШЕЙ ПРЕМУДРОСТИ или вселенской душе, присущей семи небесам или планетам в потенциях или эманациях, изученных нами по различным данным о представлениях валентиниан. Значит, катары-альбигойцы, несомненно, верили в некую таинственную концепцию земли, определяя ее в тех же самых терминах (263); но под тем предлогом, что добрый Бог не принимает никакого участия в происходящем на земле, они присваивали злому Богу, а вовсе не Святому Духу, как это делал Манес, власть заставлять прорастать и цвести даже самые полезные растения (264).
Мы увидим, полнее познакомившись с приписываемым тамплиерам в актах папской инквизиции идолом (265), что он скорее образ злого Бога катаров, нежели МЕТЕ, в том числе и у Манеса.
Манихеи, катары и тамплиеры желали признавать только доброе начало смешанным со злым началом и, следовательно, Иисус Христос, воплотившись, мог осквернить свое божественное естество. Гностики и Манес повторяются в пресыщенности этим