— Ты ведь не на суде, так сильно не разоряйся, — пришел на выручку Лунину оперативник, — тебя твои же клиенты и сдали с потрохами. Представляешь, твари какие неблагодарные. Ты им, можно сказать, свет и радость дарил, а они тебя так подставили. — Зубарев ехидно улыбнулся. — Хотя, ты же не дарил, ты с них за эту радость денежку брал, а им всегда денежки этой самой не хватало.
— Мне почему-то кажется, господин полицейский, — поправил на мясистом носу очки Леонид Григорьевич, — что вы сами не шибко верите в ту ахинею, что сейчас несете.
— Это с чего вдруг? — возмутился капитан.
— Да с того, — усмехнулся Щербаков, — я немного представляю, как наша доблестная полиция работает. Нет, это вовсе не то, о чем вы подумали, — он погрозил пальцем оживившемуся Зубареву, — не сидел, не судим, не привлекался. А вот телевизором пользоваться умею, да. И сериалы, в том числе про нашу доблестную полицию, иногда посматриваю, от скуки, знаете ли. Один ведь живу, пообщаться больше не с кем, вот только телевизор и остается. Так вот, если бы вы меня действительно в чем-то подозревали, точнее, если бы у вас были для этого основания, вы бы не пришли вдвоем, вас заявилась бы целая толпа, одновременно роющаяся по всем комнатам. С собой вы притащили бы парочку смущенных соседей, которые бы сидели сейчас на этом диванчике, — Щербаков кивнул в сторону Лунина, — и изображали понятых. Ну а раз речь идет о наркотиках, — Леонид Григорьевич поморщился, — до чего слово ужасное, отвратительное просто, то с вами бы пришел еще кто-то, наделенный гораздо большим интеллектом и сообразительностью.
— Это кто? — нахмурился Зубарев. — Фээсбэшники, что ли? Они такой мелочовкой не занимаются. И с чего ты взял, что они умнее нас будут?
— Ну раз, как вы говорите, они мелочовкой не занимаются, значит, уже умнее, — толстяк иронично усмехнулся, — но вообще-то я не о них сейчас упоминал.
— О ком же тогда? — еще больше насупился капитан.
— Так о собаке, конечно, — всплеснул пухлыми руками Щербаков, — наркотики ведь собаки находят? Верно? Я вот был как-то в аэропорту, так там такса меня обнюхивала, и знаете, что удивительно, она ведь ничего не сказала! Ничегошеньки! Ни мне, ни девушке, которая ее сопровождала, очень милая, скажу вам девушка, форма ей очень была к лицу. И другие части тела тоже очень подчеркивала.
— Лунин, может, я ему всеку пару раз, — жалобно попросил Зубарев, — по печени, чтобы синяков не было?
Илья только покачал головой.
— Я так понимаю, в квартире чисто? — Лунин вопросительно взглянул на Щербакова, который едва заметно опустил веки в знак согласия.