— Стефани, милая моя, как ты? — император подошел к девушке, взял её за руки и тут же поцеловал крохотные пальчики, которые в большой ладони такого крупного мужчины смотрелись детскими.
— Ваше императорское величество, — пролепетала та, а по щекам покатились крупные, прозрачные слёзы. — Это правда, что ваша жена умерла?
Теодор кивнул, отпуская её руки, а Стефани заплакала сильнее, отчего слёзы буквально потоком лились по щекам, но почему-то даже это выглядело красиво и хотелось вот прямо взять, обнять и сразу же пожалеть. Что, собственно, и проделал император, притягивая девушку к себе. Она тут же уткнулась ему в грудь и зарыдала.
Мы с Аланом переглянулись. Не знаю, кем нужно быть, чтобы обнимать любовницу, которая плачет, якобы из-за смерти твоей жены. Императора оправдывало лишь то, что он, вероятно, опоен и толком не понимает, что делает.
— Пойдемте, — сказал Теодор, чуть отодвигая плачущую девушку.
— Давайте, мы зайдем к вам чуть позже, ваше императорское величество. Как раз у меня будет больше ответов и, вероятно, вопросов.
Теодор глянул на Стефани сверху вниз, снова притягивая её к себе, а потом кивнул, соглашаясь.
— Конечно. Вечером жду вас у себя в кабинете, — сказал он, уводя Стефани.
— Вечером? — спросила я, подумав, что ошиблась. — Сейчас только утро. Чем он собирается заниматься весь день? — последнее я буквально шептала.
— Успокаивать? — Алан глянул на меня, и его глаза сверкнули красным. И если раньше я была уверена, что это был Абсолон, то сейчас, после прошедшей ночи, такой уверенности не было.
После мы вернулись в мою комнату. Ночью ни Алан, ни я не спали, поэтому я с удовольствием упала на кровать, раскидывая руки в стороны. Перед глазами тут же всплыло лицо Арины и точно так же раскинутые руки. Я быстро приподнялась и села на кровать, облокачиваясь на подушки.
— Вы теперь… — начала я, замолкая.
Алан сразу же понял меня и шепнул заклинание, устанавливая барьер от подслушивания. А потом сел рядом со мной, правда, на некотором расстоянии.
— Демон, — продолжил вместо меня он. — Боишься? — спросил, а глаза его вспыхнули красным и по лицу заструился черный рисунок.
— А стоит? — ответила вопросом на вопрос, и чуть наклонившись, прикоснулась кончиками пальцев к черным узорам на щеке мужа.
Алан поймал мою руку и поцеловал в отрытую ладонь, смотря при этом на меня.
— Всё может быть, — туманно ответил он, прикусывая моё запястье. — Вдруг, мне захочется тебя съесть, чтобы никто больше не мог даже смотреть в твою сторону.
— Если съедите, то и сами больше не сможете увидеть. — Я улыбнулась, подумав, что быть съеденной любимым человеком — так себе романтика. — Лучше скажите, почему?