Некоторое время они обсуждали этот вопрос и все не могли остановиться на чем-то одном, и вдруг Джефферсон так и застыл.
– Что с тобой? – спросил Жильбер.
А Джефферсона изумило хитрое устройство собственного мозга. Как будто некая мысль после долгого подводного блуждания сейчас, получив толчок от другой мысли, всплыла на поверхность и лопнула пузырьком очевидности.
– Со мной то, что я только сейчас кое-что вспомнил. В то утро, утро убийства, я шел в город, помнишь, и меня, представляешь, чуть не задавили…
Он рассказал про машину, которая неслась с бешеной скоростью, про двух людей в кабине, про свой кувырок в кювет.
– Сто двадцать километров в час по сельской дороге! – возмутился Жильбер. – Там максимальная скорость – девяносто или восемьдесят, а если асфальт мокрый или водитель имеет стаж менее…
– Стоп, Жильбер, не надо пересказывать мне правила дорожного движения. Но больше всего меня поражает совпадение: те два типа в машине, спасающиеся бегством – потому что, теперь припоминаю, это было очень похоже на бегство, – а теперь открытка, которую господин Эдгар отправил как раз из их страны. Мы второй раз в этом деле натыкаемся на людей, вот что я хочу сказать.
– Точно! – заорал Жильбер. – Гениально! Просто гениально!
Он забегал кругами, запрыгал, как козленок.
– Надо отправляться к людям! Ты прав: оттуда ветер дует! Расследование продвигается! Ух, я это обожаю! Слушай, я, пожалуй, брошу учиться на теплотехника и подамся в следователи!
Тут Джефферсон вспомнил, что ему самому в этот час полагалось бы сидеть в университете со своим вторым курсом и изучать географию, а вместо этого он мыкается по лесам с дурашливым свином, не способным принимать всерьез опасность. «Журналистки мы ненастоящие, – подумал он, – следователи тоже ненастоящие, но уж дураки-то самые настоящие».
Жильбер завершил свою дикарскую пляску и сел обратно на поваленное дерево.
– Схожу домой, возьму все, что понадобится для путешествия. Еще куплю газету и вырежу из нее фото господина Эдгара. Тогда мы сможем его там всем показывать и…
– Притормози, поросеночек! – прервал его Джефферсон. – Эк ты разлетелся, а кое-какие мелочи забыл.
– Например?
– Например, что я не могу зайти домой, что у меня нет ни сменной одежды, ни зубной щетки. Даже денег нет. Позволь напомнить: я шел-то всего-навсего в парикмахерскую. А еще ты забыл, что меня ищут, как ни одного ежа в стране, и представить, что я могу так вот спокойненько сесть в поезд, пускай даже переодетый…
– Тебе не надо будет переодеваться, ежичек, и мы не поедем на поезде.