Автобус Баллардо стоял прямо перед домом сорок четыре. В этот ранний час на бульваре не видно было ни души. Дождь моросил, блестел мокрый асфальт. Двое негодяев были надежно связаны – эту работу доверили коту Эмилю, большому мастеру вязать узлы, – и засунуты в самую глубину багажника. Перед ними нагромоздили целую стену чемоданов и рюкзаков, полностью их заслонившую.
В дальнем конце салона оборудовали лазарет. Шмитта обложили подушками, чтобы уберечь от тряски и держать в правильном положении травмированное плечо. Джефферсона, и впрямь практически отключившегося от таблетки доктора Фреро, пристроили на двух сиденьях, укутали одеялом и подложили дорожную подушку под голову. Когда его спрашивали, удобно ли ему, он лишь невнятно бормотал сквозь сон: «Да, только я зонтик не вернул в отель, мне так неловко…» – как будто в данный момент это имело хоть какое-то значение.
Они думали, что все обошлось двумя травмами, но в последний момент добавилась третья. Загружая пленников в багажник, Ролан споткнулся о бордюр и подвернул ногу, да так, что за считаные минуты лодыжка раздулась до размеров гандбольного мяча. Доктор Фреро, не колеблясь, диагностировал вывих, так что не могло быть и речи о том, чтобы злополучный водитель сел за руль.
– Руль бы еще ладно! – невесело усмехнулся тот. – Но вот сцепление – тут полный дохляк, а ехать четыреста шестьдесят километров на первой скорости – нет уж, извините!
Все же они забрались в автобус, и, когда все уселись, Ролан поднялся и, стоя на здоровой ноге, обратился к ним:
– Ладно, так кто поведет автобус вместо меня?
Этот вопрос, в сущности очень простой, поверг всю группу в величайшее смущение, тем более что отсюда надо было убираться, да поскорее.
– У меня прав нет, – сказала Симона.
– У меня тоже, – знаками показал кот.
– И у меня, – сказала госпожа Хильд.
– Я водил только легковой автомобиль, и с тех пор прошло двенадцать лет, – сказал ее муж.
– Я не достаю до педалей, – сказала Кларисса.
– У нас только маленький электромобильчик, – сказали супруги-белки. – Так что автобус, знаете…
У каждого и у каждой нашлась веская причина не браться за руль, и, когда все их привели, в центре внимания оказался единственный, кто еще не сказал ни слова.
– Жильбер, братишка, – начал Ролан, массируя распухшую лодыжку, – тебе и карты в руки! Мы с тобой похожи – родня как-никак. Наденешь мою форменную куртку, фуражку, а в случае проверки назовешься Роланом. Давай, поехали!
– Как это – «поехали»? Вы забываете, что есть одна глупейшая загвоздка.
– Какая еще загвоздка?