— Квач пробил бы.
— Но ты не успевал!
— Нет. И мы благодарны за помощь. Только потому, что Темная Слуга была убита, ее гвардейцы превратились в обычных размалеванных сектантов.
— Но продолжаете смотреть на нас, как на дерьмо!
— Може, Страж тебя обидеть не хотел, — буркнул Гринь. Ему тоже надоел зудеж напарника. — Може, он понимае, что спор всегда к ругани только.
— Scheiße! — сплюнул охотник. — С каких это пор ты-то защитником святош заделался?
— А откуда такая любовь к немецкому? — желая сменить тему, спросил я. То есть, Стефан, но по моей просьбе.
— Прол книжку одну нашел, — охотно подключился Гринь. — Прочел там, что лучше немецкого для ругательств нет языка. Терь где може, там и ище слова. И учит.
Мы уже подходили к Малахии. По словам охотников, пройти нам оставалось верст пять. Да и без их слов было ясно — все чаще встречались приметы того, что люди в окрестностях бывали частенько. Сама дорога, вдоль которой мы двигались, но на которую не выбирались, множество тропок в лесу, проложенных охотниками и собирателями, изредка встречающиеся места прежних стоянок. И мусор. Не то чтобы много, но он всегда сопутствует человеческому жилью.
— Все беды людей от узколобого фанатизма! — Прол упрямо повернул разговор в прежнее русло.
«А ведь он даже цену за свои услуги не попытался поднять! — подумал я в этот момент. — Это было бы совершенно оправдано и логично».
— Беды людские проистекают из гордыни, самонадеянности и неверия, — отозвался я. — А был бы я или Стефан фанатиком, ты бы уже на костре горел.
— Вот про это я и говорю! — на намек про костер Прол не обиделся, обрадовавшись, что я позволил втянуть себя в дискуссию. — Не хватает вам, святошам, широты взглядов! Чуть что в канон не укладывается — на костер!
— Да уж какая тут широта взглядов. — Стефан позволил говорить его голосом, устав озвучивать все мои слова. — Или на демонов как-то иначе можно смотреть? И на жертвы, которые Темные Слуги в их честь режут?
— Ну они-то зло…
— А у зла нет оттенков, Прол! Черный, как его ни назови, черным и останется. Нет светло-черного или слегка черного.
— У баб есть… — ввернул Гринь, явно озвучивая наболевшее. Не иначе, подружка запросила в подарок шаль цвета «фуксия».
— А у оружия? — не растерялся Прол. — У оружия есть цвет? У пистолета или квача? Им ведь и демона можно убить, и обычного человека. И доброго, и злого. Что оно тогда — не зло?
Для того, чтобы самим верить во что-то, многим людям требуется, чтобы и окружающие их веру разделяли. Прол как раз принадлежал к их числу.
— Зло, — ответил я. — Без оттенков — зло. Но зло соразмерное. Ты ведь, чтобы чирей вскрыть, не топор берешь? И не из пистолета его простреливаешь?