Две с половиной тысячи каторжников на свободе – не так уж и много. Но не на острове с населением меньше трех тысяч жителей.
Остальное – большую часть диссертации – составляли доказательства и свидетельства. Все выглядело серьезным, точным, безупречным. Насколько Симон мог оценить, работа была превосходная, настоящий научный исторический труд.
Балка все ощутимее впивалась в спину. Симон пролистал страницы до заключительной главы. Даниель Садурнан высказывал смелое предположение. Какие последствия могли иметь тюремные обмены в течение ста пятидесяти лет для сегодняшнего острова? По его мнению, у 40 процентов жителей острова был предок-преступник, и это нижний предел. Он сумел отследить только официально зарегистрированные случаи – те, где нашел след, имя, доказательство. У автора не было возможности подсчитать сделки, которые совершались неформально, подпольно, а так, несомненно, делалось чаще всего.
Даниель Садурнан оставлял место для сомнений: криминального гена не существует, никто и никогда его не выделял. Можно наивно думать, будто преступники перевоспитались, вернулись на истинный путь и всю оставшуюся жизнь возделывали землю острова, любили жен и растили детей. Но можно представить и другое – что они продолжали преступную деятельность и приобщали к ней своих детей. И внуков.
Совершенно очевидно, что Морнезе – не Сицилия, на острове нет ни организованной преступности, ни мафии, ни сведения счетов между бандами. Это спокойный остров. Здесь регистрируется не больше преступлений, чем в других местах. Но веками ходили слухи, что остров служит бандитам тыловой базой. Морнезе иногда называли «разбойничьим островом». Из осторожности и по уговору с тюремными властями на острове не воровали. Впрочем, там и красть было нечего. Многие англо-нормандские острова, Джерси, Гернси, Сарк, Ориньи, уступленные Францией Британской короне, стали богатыми курортами для англичан, тоскующих по югу, и даже налоговым раем с особым статусом. Маленькие нормандские острова, позабытые и оставшиеся французскими, Шозе, Татуи, Анере, Морнезе, напротив, впали в крестьянскую бедность. Преступления совершались на континенте, в Англии, в Европе. Остров служил лишь убежищем, мозговым центром, юридическим адресом, как сказали бы теперь. И веками шли разговоры о пресловутом сокровище острова – сокровище, погребенном в его недрах, знаменитом Безумстве Мазарини.
Но главное – «остров разбойников» не сделался пристанищем преступной организации, как Сицилия, на нем попросту образовалась необычайная географическая концентрация опасных и бессовестных людей, не соблюдающих законы. Однако чаще всего эти люди никак не были связаны между собой.