Этим господином был Паскаль Симеони. И этот господин встретил его если и не радушно, то все-таки весьма вежливо.
«Она, должно быть, передала уже ему, что я в эти дни не приставал к ней с моей любовью! – подумал Фирмен Лапрад. – Прекрасно! И чтобы мне быть еще свободнее в моих действиях, необходимо утвердить их в том предположении, что я отказался от… моей безнадежной страсти».
После того как произошел обмен первыми комплиментами, Фирмен Лапрад пожал руку Антенору де Ла Пивардьеру. Что до Паскаля Симеони, то тот довольствовался простым кивком.
– Откуда возвращаешься, мой милый Фирмен? – вскричал барон. – Еще несколько минут – и ты бы не застал уже наших дорогих гостей, которые собираются уже уходить. А я уверен, что ты очень сожалел бы об этом! Вот господин Паскаль Симеони второй уже раз доставляет нам удовольствие своим посещением.
– И надеюсь, не последний! – сказал Фирмен Лапрад.
– Я тоже на это надеюсь, – произнес Паскаль. – Мы соседи, и я позволю себе воспользоваться иногда таким радушным приглашением.
– А сейчас отказываетесь отобедать с нами! – прервал его барон. – Скажите, пожалуйста, что вам мешает пообедать у нас, а?
Во взгляде, которым наградила Паскаля Анаиса, тоже был немой вопрос. Скорее для нее, нежели для ее супруга, он ответил:
– Если вы непременно желаете знать причину тому, господин барон, то я должен вам объявить, что сегодня память по моей матери, и я отправляюсь на кладбище.
– Она умерла в этот день? – спросила Анаиса.
– Нет, мадам, не умерла, а родилась.
Затем последовало минутное молчание, которое прервал Фирмен Лапрад.
– Такова жизнь! – произнес он поучительным тоном. – Печаль в ней сталкивается с радостью, и наоборот! Вот ваша душа погружена сегодня в горестные воспоминания, мое же сердце переполнено радостью… и я спешил сюда объявить скорее моему дядюшке и тетушке об этом счастливом событии в моей жизни. Но буду говорить прямо: вы, сударь, вероятно, знаете графа де Шале, так как мы были вместе с вами в замке Флерин, у его матери, которая, кажется, очень дружески к вам расположена, и, стало быть, вам небезынтересно будет знать, что по отзыву обо мне этой любезной особы я удостоился чести поступить секретарем к господину графу де Шале.
Барон привскочил на стуле при этом известии. Даже Паскаль Симеони и баронесса не могли не выразить удивления, услышав такую новость.
Что до Ла Пивардьера, то он довольствовался тем, что поклонился и сказал:
– Черт возьми! Секретарь одного из первых вельмож двора! Далеко пойдете, господин адвокат!
– Да это, наверное, шутка! – вскричал барон де Ферье, не зная, радоваться ему или удивляться. – Как, Фирмен?.. Ты… секретарь господина де Шале… и так вдруг! Кто же это тебе сказал?