Гостиница тринадцати повешенных (Кок) - страница 203

Жан Фарин слушал, ничего не понимая.

– Но я отказываюсь от этой милости, которую мне дают, но которой я не просил! – воскликнул он наконец.

Лафемас пожал плечами.

– Вы отказываетесь!.. – вскричал он. – Вы отказываетесь! Будь это в моей власти, я, пожалуй, избавил бы вас от этого труда. Но повторюсь: такова воля его преосвященства. Он дарует вам не только жизнь, но и свободу. Что стоите? – обратился он к своим людям. – Сажайте других в телегу; этот останется здесь.

Три человека с лицами висельников вошли на зов Лафемаса и принялись исполнять его приказания, уводя преступников.

– Но, повторяю вам, я хочу умереть вместе с ними!.. – вскричал опять Жан Фарин, вскакивая со своего места. – Я не принимаю этого постыдного помилования!.. Куда вы везете моих друзей?

Лафемас улыбнулся своей зловещей улыбкой.

– Вы очень любопытны, господин Жан Фарин, – произнес он. – Впрочем, для вас ни в чем отказа нет! Мы везем этих господ в гостиницу «Форсиль»… к славному мэтру Гонену… которому я хочу сделать сюрприз. Ведь он был с ними так дружен! Так вот, мое намерение – соединить их навеки! Понимаете, навеки!

– Да, презренный, понимаю: в гостинице «Форсиль» ты хочешь отомстить им за смерть твоих разбойников!..

– Хе-хе!.. Разве это не естественно, дорогой господин Жан Фарин! Разве вы не поступили ли бы точно так же на моем месте? Там они убивали… Там эти храбрые господа и будут повешены!

– Повешены?.. Как! Так вот какую смерть ты им готовишь, мерзавец!.. Довершай же свое прекрасное дело: поди и скажи своему господину, что он ошибается, воображая, что я буду ему благодарен за эту пощаду… напротив, ненависть моя возрастет к нему еще больше… Слышишь, Лафемас! Еще раз повторяю: я хочу умереть с моими друзьями!

– А я, именем моего господина, осуждаю тебя на жизнь. Заткните-ка рот этому бешеному… Это уже нестерпимо! Он один кричит больше двенадцати, которые были бы более вправе жаловаться на свою судьбу.

По знаку Лафемаса три человека бросились на Жана Фарина, заткнули ему рот и, крепко связав, уложили на пол.

Пока командир протестовал против оскорбительного для него прощения, все двенадцать ларошельцев стояли безмолвные… неподвижные… не одобряя и не порицая ни словом.

Но когда они увидели, что его принудили таким образом замолчать и бросили как бездушную массу на землю, произошла трогательная и не лишенная величия сцена.

– Позвольте! – сказал один из ларошельцев, Леперк, отстраняя палачей, собиравшихся тащить его.

Он встал на колени перед Жаном Фарином и, склонившись над ним, поцеловал его в лоб.

– Жан Фарин, – сказал он, – мы были свидетелями твоих благородных и бесплодных усилий последовать за нами в могилу, и мы благодарим тебя, нисколько не удивляясь тому, что ты сделал. Оставайся же на этой земле, раз уж тебя к этому принуждают. Оставайся, чтобы отомстить за нас!