Гостиница тринадцати повешенных (Кок) - страница 215

– Послушайте, господа, – сказал он после минутного размышления, – я отнюдь не дурак, поэтому понимаю, что если я скажу «нет»… вы заставите меня сказать «да»…

– Верно мыслишь! – произнес Жан Фише.

– Иначе и не научен. Поэтому, полагаю, мне следует принять ваше предложение по доброй воле.

– По доброй воле и от чистого сердца, – сказал Ла Пивардьер.

– Что касается чистосердечия… черт возьми… то я готов произнести все клятвы, какие вы мне продиктуете, если желаете… но клятвы такого человека, как я… стоят ли они больше, чем простое обещание? А я вам обещаю вас не обманывать.

– Достаточно будет и обещания! – согласился Жан Фише. – Уж мы его не забудем… а тебе выдадим всю сумму вперед. Вот твои десять тысяч ливров. Можешь пересчитать.

Лемагюре улыбнулся.

– Это лишнее между людьми честными, – сказал он. – А теперь… каковы будут ваши указания, господа? Что мне делать: бежать или же спрятаться? Бежать – опасно, так как меня, к несчастью, хорошо здесь знают и, поймав, могут доставить назад… Спрятаться… но где спрятаться так, чтобы меня не обнаружили?

Ла Пивардьер с Жаном Фише пребывали в затруднении. Действительно, вот так, сразу, найти надежное убежище было совсем не просто.

– Может, в вашем доме? – проговорил наконец Ла Пивардьер.

Лемагюре пожал плечами.

– У меня нет даже погреба, – отвечал он.

– А там… на мельнице?

– Гм!.. Будь сейчас ночь, я был бы не против… можно было бы укрыться за мешками с мукой… И потом, у мельника есть собаки, которые могут меня унюхать… А вот мешки могут нам пригодиться… Подождите минуточку, я только спрячу мое золото, господа… и буду весь к вашим услугам… Есть у меня на примете одно местечко, где его и искать-то никто не станет.

– И что же это за местечко?

– Могила моей жены…

– Ваша жена похоронена здесь?

– Да. На городском кладбище, рядом с другими, ее… бедняжку… мне захоронить не позволили… да и я не хотел, чтобы она от меня отдалялась… вот и закопал ее здесь… и все остались довольны… Я мигом, господа.

Лемагюре действительно вскоре вернулся – с мешком из-под муки и, бросив его перед Ла Пивардьером и Жаном Фише, принялся объяснять, что он задумал.

– Видите вон тот островок? – начал он, указывая на густо заросший кустарником клочок земли. – Я влезу в этот мешок, захватив с собой хлеба, нож и бутылку вина – не умирать же мне с голоду. Довольно того, что придется отсидеть с полгода в тюрьме за то, что меня не окажется дома, когда я понадоблюсь. Вы меня стащите в мою лодку… которая тут, на берегу, у сада, и, делая вид, что вышли в море на прогулку, подъедете к этому островку и выбросите меня среди тростника и травы. Мне, возможно, и не очень комфортно будет так провести целую ночь и целый день, но тем хуже… В чем я уверен, так это в том, что никому и в голову не придет там меня искать. Согласны?