Чувства грозили переполнить, я то вспоминала, как он выскочил из толпы — услышал мои крики? — то его слова: «не подходи к моей девушке», то смущённую улыбку, когда он подарил мне букет.
Сегодня он вёл себя как идеальный принц. Ну — почти. Совсем идеальный не променял бы меня на возможность повыделываться в станте.
Я подозревала, что он делает это ради того, чтобы произвести на меня впечатление, но глупое сердце принимало всё за чистую монету — и плавилось, и млело, и откликалось. Я хотела бы вечно ехать вот так с ним, прижимаясь к тёплой спине, вдыхая запах бензина, кожи, выхлопных газов, чувствуя ветер всем телом, впитывая мощный рокот мотора. Впервые пожалела, что нужно надевать шлем: хотелось прижаться щекой к кожаной куртке, хотя бы на недолгое время притворившись перед самой собой, что мы с Марком действительно пара.
Но всё хорошее рано или поздно заканчивается, и мы прибыли во двор его дома. Марк слез первым, стащил с головы шлем, а я, хоть тоже и сняла шлем, медлила вставать и перебирала розы, пытаясь хотя бы мысленно продлить поездку.
— Саша?
Услышать собственное имя из уст Марка было так непривычно, что я вскинула на него удивлённый взгляд. Он стоял вплотную и смотрел на меня сверху вниз со странным выражением на лице. Я хотела было спросить, что такое, но он протянул освобождённую от перчатки руку и погладил меня по щеке.
Моё тело отозвалось мгновенно: внутри сладко сжалось, щёки запылали горячим румянцем. Марк продолжал ласкать моё лицо большим пальцем, не сводя с меня взгляда. Потом его рука коснулась волос, пропустила между пальцами, легла на затылок.
А потом Марк нагнулся и поцеловал меня.
Я забыла, как дышать. Всё сплелось воедино: и его пальцы на моём затылке, и губы, изучающие мои губы, и грубоватый запах железа, табака и кожи, и обжигающее дыхание. Он целовал меня очень нежно и в то же время с прорывающейся нетерпеливой требовательностью. Я запрокинула голову, пальцы сжались на отворотах его кожаной куртки. Ещё… ещё немного этих жадных касаний губами, взаимного узнавания, нежности, от которой подпирает в горле. Ещё немного томительной дрожи внутри, сладких спазмов внизу живота, так туго схватывающих при каждом новом соприкосновении языков.
И тут в сознании пронеслись слова: «мотоциклистам все дают»
Меня как будто ножом ударили. Что я делаю? Купилась на мощный мотор? На крутой экип? На длинные ноги и сияющую улыбку? Ведь решила же не заводить с ним шашней, ведь знаю же, что добром это не кончится!
— Не трогай меня! — я забарахталась, отталкивая его. Отскочила сама. Уставилась на Марка с отчаянной ненавистью во взгляде. Как он мог?! Специально нашёл момент, когда я разомлела от поездки, размякла, чувствуя себя защищённой. — Ты же обещал, никаких приставаний!