Но сейчас — это было не больно, не неприятно — это было до сумасшествия волшебно. Марк наполнял меня полностью, не переставая целовать, замирая и хрипло выдыхая при каждой моей невольной судороге. Я дрожала от наслаждения чувствовать его в себе, от того, что видела: ему тоже хорошо.
— Саша-а, — протянул Марк, уткнулся в мои волосы, накрыл собой полностью.
Второй раз он назвал меня по имени, и это снова случилось в момент наивысшей нежности. Я вздрогнула. Моё имя звучало, как якорь, без которого ему не выплыть. И я тонула вместе с ним, в его глазах. На меня никто никогда так не смотрел. Сжигая взглядом, пригвождая, вытягивая внутренности.
Марк накрыл мои руки своими, переплёл пальцы. Впился в губы диким звериным поцелуем. Начал двигаться во мне, и от каждого движения меня накрывало волной. Ох… о-ох… столько всего, сколько разных ощущений… Что-то большое, горячее, твёрдое по-хозяйски проникало в меня, и раз за разом от этого уносило всё дальше, всё сильнее.
Запах Марка, его жадные губы, его сильные пальцы, не отпускавшие моих. Голову кружит, кровь мчится по жилам, судорожно хватаю воздух губами, когда Марк ненадолго отрывается от них. Его взгляд не отпускает. Ощущение наполненности, принадлежности сводит с ума.
Движения становились всё быстрее, мы оба сходили с ума, тонули в исступлённом неистовстве, дышали жадно, распалённо, уже не целуя, а терзая друг друга. О боже, да… сильнее, резче, глубже… ещё, ещё! Пока наконец меня не накрыло. Сначала меня, а потом и Марка, и он кончил с хриплым длинным стоном, выдыхая своё безумное:
— Саша-а-а… — несколько раз вздрогнул и замер, обжигая мою кожу частым горячим дыханием.
Я и сама дышала тяжело, чувствуя на животе мокрую плёнку нашего пота.
Потом мы долго лежали рядом, успокаиваясь и переживая заново только что испытанное. Рука Марка лениво рисовала круги на моём животе. Почувствовав на себе его взгляд, я повернулась, и Марк неожиданно сильно притянул меня к себе и поцеловал. Уже не так исступлённо, но тоже жадно и по-хозяйски, словно напоминая, что я принадлежу ему.
— Теперь ты меня бросишь? — шепнула я ему в губы. Усмехнулась, показывая, что это шутка.
— Что? — он усмехнулся в ответ и одновременно нахмурился. — О чём ты?
Я пожалела, что спросила. Не надо было вообще заводить об этом речь. Как будто навязываюсь, в самом деле.
Марк некоторое время смотрел на меня, потом его тело расслабилось, и он выдохнул мне в ухо:
— А ты меня не бросишь? Получила своё и всё, выкинешь бедного парня, чао, бамбино. Вокруг тебя вечно дрыщи всякие, как мухи на мёд слетаются.