— Ты со Славиком еще не говорила про дальнейшую карьеру? — как бы между прочим спросил отец, зайдя на кухню, где мы с мамой украшали приготовленные блюда, которыми можно было накормить небольшую армию.
— Нет, конечно. С чего бы вдруг? У меня же есть работа! — как можно тверже ответила я, догадываясь, к чему он клонит. И предостерегающе добавила: — Она мне нравится!
— Ага, ну ясно, — пробормотал отец себе под нос.
И мне тоже сразу все сделалось ясно. Отец вышел на охоту за скальпом моего босса и не успокоится, пока любимая дочь не выбьется в звезды журналистики. Что при этом думают жертва и, собственно, дочь — спрашивать необязательно, потом поймут свое счастье.
— Пап, если ты собираешься о чем-то таком говорить с Вячеславом Павловичем, то не надо. Меня устраивает моя работа! Понимаешь?
— Да знаю я, как тебя устраивает! Со скуки небось умираешь там, шурша бумажками!
Спорный вопрос. Скучной моя работа стала только в последнее время. Впрочем, велика вероятность, что теперь она будет такой всегда. Никаких экстремальных поручений для гиперответственного сотрудника уже не будет…
— Нет! У меня отличная работа! И если станет скучно, то я сама… — решительно начала я. Но, наткнувшись на скептический взгляд отца, взмолилась: — Пап, ну пожалуйста… Обещай мне, что ты не будешь…
Договорить я не успела.
За окном послышалось рычание мотора. Вячеслав Павлович подъехал.
Это был очень странный день рождения. Хотя бы потому, что единственным гостем на нем оказался Вячеслав Павлович. Будь я на месте босса, то обязательно бы заподозрила неладное. С чего это вдруг его позвали на совершенно семейное торжество?
— Дождь, — торопливо сказала я, упреждая его вопросы. — Многие не смогли приехать из-за дождя.
И правда, непогода разгулялась. Дождь барабанил по крыше, по ставням, с ровным шорохом лупил по мокрым кустам. От затопленного камина тянуло мягким сухим жаром, запотевшие окна плакали тяжелыми каплями. Потрескивали поленья, весело плясали языки пламени. Горьковатый аромат парфюма смешивался с легким запахом дыма. Мы сидели за столом в полной тишине, даже Ванька не шалил и не ерзал, а сосредоточенно уминал салаты, запивая их газировкой. Время от времени участники этой странной трапезы нарушали молчание и с преувеличенным энтузиазмом произносили здравницы в честь именинника.
Больше всего мне хотелось, чтобы праздник скорее закончился и все разъехались по домам. Вернее не все, а мой босс «разъехался» бы, потому что все остальные и так были дома. Единственное, что радовало — это заблаговременно спрятанные альбомы.