– Разумеется я услышал, что ты сказала «нет». И я могу пообещать лишь, что не сделаю ничего против твоей воли. Я не хочу на тебя давить. Но это вовсе не значит, что я отступлю. Ты мне нравишься, Шер. Больше, чем просто нравишься. Ты умна, красива… Но дело, наверное, не в этом. Ты – это ты. И ты мне нужна. Вся. Вместе с твоим смущением и боязнью полетов. Мне нравится, как ты смеешься, как ты говоришь. И мне чертовски нравится, как ты на меня смотришь.
Тут я окончательно смутилась, отвернулась и уставилась в окно.
Значит, он видит, как я на него смотрю… И мои тайные чувства к этому мужчине – уже никакая не тайна.
– …Но я позволю тебе решить самой.
Вот и отлично! Потому что я уже все решила.
Оставшиеся дни в Париже я была, пожалуй, счастлива. Мы больше не возвращались к этому разговору. И всё же слова мистера Бейкера «Ты мне нравишься», «Ты мне нужна» – никак не выходили у меня из головы. Он сдержал свое слово – не было больше никаких объятий и поцелуев. Но я чувствовала его присутствие рядом. И ловила на себе его взгляды, которые говорили больше, чем слова.
Мы смогли выбрать несколько картин и пару скульптур. Разумеется, мы не повезли их с собой. Вся эта красота приедет следом за нами недели через две, когда будут улажены все таможенные и транспортные вопросы. Но оставаться в Париже нам было больше не за чем. Так что наступил тот день, когда мы с мистером Бейкером встретились в гостиной.
На мне был дорожный костюм, в руках ручка от чемодана. Я остановилась растерянной посреди номера, который стал нам на несколько дней домом, в гостиной, где вели долгие беседы. Глубоко в душе что-то кольнуло. Наверное, сожаление о том, что заканчиваются эти беззаботные каникулы, а впереди неизвестность.
Что будет с работой, что за местечко мне найдут? Что будет у нас с Майком?
– Ну что, выдвигаемся? – с улыбкой спросила я.
– Да, конечно, – ответил мистер Бейкер, – только у меня осталось одно незаконченное дело.
Он сделал шаг ко мне, взял меня за плечи, глядя в глаза так, что я тут же начала тонуть в этом взгляде, и сказал:
– Помнишь, я тебе сказал, что не хочу на тебя давить и хочу, чтобы ты сама приняла решение?
Я кивнула.
– Так вот все это чушь, я хочу на тебя давить. И хочу, чтобы, разговаривая со своим женихом, ты помнила это.
Он наклонился и поцеловал меня. Страстно, горячо и уверенно. Мне казалось, что сейчас при свете дня я легко смогу противиться его напору. Но я ошибалась. Стоило мне оказаться в его объятиях, как ноги стали ватными. И я ответила на поцелуй. Поддалась порочному, исступленному желанию. Я захлебывалась этим поцелуем и едва успевала дышать… И тонула, тонула, тонула…