– Ты… – хрипло выдохнула я. – Наконец-то….
Он так же молча смотрел на меня, но в глубине его невозможных глаз жарко полыхнуло что-то. В ответ по телу прокатилась волна возбуждения, сладко заныло внизу живота. Я облизала пересохшие губы и лениво потянулась, закинув руки за голову, медленно раздвигая ноги. Он не шелохнулся, но я почувствовала, как запястья и лодыжки словно невидимой петлей захлестнуло, пригвоздило к постели, не дернуться… Я сглотнула. От одной мысли, что лежу вот так – распятая, беспомощная, с бесстыдно раскинутыми ногами, и он может делать со мной все, что захочет… От одной этой мысли по жилам растеклось томительное предвкушение, а сердце забилось где-то в горле.
Его пальцы легли на запястье, заскользили вниз, словно изучая, узнавая. Покружили, едва касаясь нежной кожи в сгибе локтя, плавно спустились, провели по бокам, слегка задев потяжелевшую грудь. От сладкой пытки мутилось в голове, кожа горела, болезненно истончаясь. Горячие ладони легли на лодыжки, погладили и поехали вверх, сминая подол. На секунду руки пропали, и я всхлипнула от чувства невыносимой потери, заметалась по кровати.
– Тс-с-с…
Я открыла глаза и в качающемся мареве то ли увидела, то ли почувствовала, как его губы приближаются к моим. Наконец-то… Поцелуй был нежный и ускользающий, словно бабочка крылом задела. Я потянулась следом, не в силах оторваться. Он целовал меня снова и снова, сначала томительно неспешно, дразня, потом жарче, горячее. Его руки скользили по влажной коже, мяли, тискали, задирали грубую ткань, пока все платье не оказалось сбито до подмышек. Мужские ладони накрыли грудь, жадный рот втянул ее вершинку, тело словно разрядом тока прошило. Я невольно скосила глаза и застонала. Вид моего порочно распластанного тела, голого, если не считать полоски трусиков, его смуглые руки на моей белой коже, и то, что он со мной сейчас вытворял – все это немыслимо возбуждало. Я выгнулась, подставляя груди для новых и новых развратных поцелуев. Желание разгоралось в теле, раскаленной лавой неслось по венам, стучало в висках, плавило кости. Под кожей вспыхивали и гасли искры, раскаленный воздух жег легкие. От бесстыдных поцелуев, прикосновений, от ощущения горячей мужской ладони, гладящей между ног, хотелось извиваться и кричать, но из перехваченного горла вырывались только вздохи и стоны почти болезненного удовольствия.
Секунды спеклись в минуты, минуты – в года, года – в вечность. Я плыла вне времени и пространства, в мареве желания, трепете прикосновений, огне объятий. Он не торопился, доводил до неистовства и останавливался, чуть отступал, и начинал сначала. Его запах, вкус его губ, желание, от которого почти больно. Наслаждение дразнило и ускользало, казалось, этой сладостной пытке не будет конца.