– Вряд ли кто-то хватится вас после ужина, – продолжал Феоктист Игнатьевич. – Поэтому подготовлю все к этому времени.
Он распрощался и ушел. Дел у него было много, и я даже ему позавидовала. Потому что мне до вечера оставалось сменить огрызки от ночного платья на что-нибудь менее экзотическое, а потом только переживать, думать и периодически менять свое решение. Наверняка, принцу не понравится, что я сбежала несмотря на его запрет. С другой стороны, чего это он так боится свою бывшую? А вдруг у него сохранились к ней чувства? Нет, мне надо было хоть одним глазком взглянуть на нее.
К тому времени, когда робкая молчаливая служанка внесла в комнату поднос с едой, я уже достаточно извела себя раздумьями. Естественно, еда в этот момент была лишней. Я даже не взглянула на глиняные миски, исходящие аппетитными ароматами. Нет уж, наемся потом. Вот решу все проблемы с ведьмой, соединюсь с принцем, а там уж можно будет и менее срочными делами заниматься: есть, спать и все такое прочее.
Или я их все-таки не решу? У меня, конечно, опыт общения с колдуньями небольшой, но на основании того, что я знаю, можно предположить, что народ это непростой и даже опасный. А вдруг она превратит меня в какую-нибудь неведомую зверушку? И буду я ходить вокруг замка бессловесной тварью, поглядывая на своего Эрдара из кустов.
И я приняла решение.
– Никуда я не побегу, – озвучила я его жрецу, как только тот вошел в мою комнату, и демонстративно уселась на кровать спиной к двери.
– Что случилось? – жрец говорил каким-то зловещим шепотом, не предвещающим ничего хорошего.
Я выдержала театральную паузу, во время которой он наверняка пережил несколько микроинсультов, и только потом попросила:
– Пожалуйста, отправьте меня домой. Я всего лишь бедная студентка, у меня нет сил летать на драконах, сбегать по ночам из замка с верховными жрецами и бороться с ведьмами. Верните меня туда, где взяли, и, честное слово, я никогда никому не расскажу обо всем, что здесь произошло.
Действительно. Попробовала бы я рассказать кому-нибудь о своих приключениях! Да после таких откровений мне бы до конца жизни не светило ничего, кроме тихой размеренной жизни в каком-нибудь миленьком сумасшедшем доме.
– Это невозможно, – вполне ожидаемо возразил Феоктист Игнатьевич. – Если я попытаюсь вас переправить, то велика вероятность, что…
– Да уж лучше погибнуть так, на пути домой, – возразила ему я. – Я здесь чужая, я не понимаю, что происходит в этом мире, я хочу в свой, спокойный и простой.
Жрец изучающее смотрел на меня минут десять. Он не злился и не кричал. Кажется, ему удалось сохранить спокойствие, так что его нервной системе можно было только позавидовать.