— Будете заказывать десерт? — подоспевшая официантка отвлекла меня от страданий. — Рекомендую попробовать крем-брюле. Он сегодня очень сладкий.
При этом девица сделала такие выразительные глаза, что сразу стало понятно: она считает, что сердце мое изранено, так что без мегакалориийной смеси углеводов и жиров не справиться. Я сердито посмотрела на нее и гордо покачала головой. Нечего совать свой нос в чужие дела. И вообще, заедать десертами поражение на любовном фронте — это не мой метод. Я, между прочим, пока еще фотомодель, так что до окончания сегодняшних съемок никаких десертов!
Я бросила взгляд на часы. Хватит рассиживаться. У меня еще офис не прибран. Эта мысль неожиданно отдалась теплом где-то внутри. И, кажется, вовсе не потому, что я внезапно полюбила уборку. Просто была рада, что скоро встречу босса № 2 — Владислава. Встречи с ним всегда были приятны, а мои проблемы не вызывали у него желания тут же исчезнуть. Так что лучше не опаздывать — сейчас мне необходим заряд позитива как никогда!
Я влетела в офисное здание, схватила ведро и щетку и припустила в кабинет начальника. Ведь это же логично — начинать уборку с места обитания главного человека. Однако кабинет босса оказался заперт, и на мой настойчивый стук никто не отреагировал.
— Владислав… — позвала я на всякий случай через дверь. Раз уж я выучила имя — надо этим пользоваться!
— Его нет, — раздалось у меня за спиной так неожиданно, что я даже вздрогнула.
Голос явно принадлежал моему боссу № 1. Я медленно обернулась и уставилась на Маргариту Павловну.
— У Владислава дела в другом городе, — пояснила она, оценивающе меня разглядывая. — Так что сегодня он вряд ли вернется. Да и завтра, скорее всего, не появится. Так что уборку его кабинета можно отложить. Но вы можете вымыть мой.
И вместо того, чтобы рассказывать о своей нелегкой судьбе, я весь следующий час испытывала на себе ее новые удары. Угодить моему первому боссу оказалось не так-то просто. Даже там, где я успела протереть три раза, ей мерещилась вековая пыль.
Из бизнес-центра я вышла совершенно разбитой. К моральным страданиям прибавилась физическая усталость, и что-то мне подсказывало, что фотомодель перед съемками должна чувствовать себя как-то иначе.
Мои опасения подтвердились. Точнее, подтвердил их фотограф. С каждым кадром он становился все печальнее, вздыхал все громче, да и в эпитетах не стеснялся.
— Ну что это такое! — восклицал он, рассматривая очередной не получившийся рекламный шедевр. — Мне нужна красивая счастливая женщина, а у меня в каждом кадре кислая селедка.