— Рыжий, домой. Пошел домой, ну!
Рыжий медлил, очевидно, опасаясь, что без него снова может случиться несчастье. Но Феликс настойчиво повторил приказание, и такса нехотя двинулась в обратный путь. Феликс с минуту прислушивался, не наскочит ли Рыжий на кого-нибудь из охотников, но было тихо, собака не подавала голоса и не возвращалась, значит, все в порядке. Он снял куртку, завернул в нее обрез и с узелком в левой руке окунулся в ледяную воду. От холода у него перехватило дыхание, но он поплыл, держа обрез над водой. На полпути к острову Феликс внезапно почувствовал, что ноги у него завязли в чем-то густом и тяжелом, это притаились под водой невидимые издали водоросли. На какую-то долю секунды его охватил панический страх, но он тут же овладел собой, выпустил из рук ружье, мгновенно погрузившееся в воду вместе с курткой. «Нет, нет, я достану тебя, достану», — думал Феликс, обеими руками распутывая скользкие щупальца водорослей. Это длилось довольно долго, и, пока ноги наконец избавились от жуткой тяжести, он совсем выбился из сил, сердце колотилось как бешеное, в висках стучало, и он, не раздумывая, поплыл обратно.
Приблизившись почти вплотную к камышам, он увидел на том месте, откуда отплыл недавно, двоих с ружьями, нацеленными на него.
— Стой!
Идиоты! Пусть бы кто-нибудь из них попробовал здесь встать. Еще десяток взмахов руками — и он очутился у берега. Те двое попятились, перешли на другую кочку.
Феликс вылез из воды, сел, в глазах у него был туман, зубы отучали, его бил озноб.
— Струхнули, господин браконьер?
Феликс не ответил. Он старался поглубже дышать, но мешал озноб, тогда он, не вставая, снял рубашку, отжал ее и отхлестал себя по плечам и спине. Откуда ни возьмись прибежал Рыжий, почуяв, должно быть, что хозяин в опасности.
— А вот и песик, помощничек, — сказал один из охотников и тут же навел на него ружье, а Рыжий не верил, не мог поверить, что человек будет в него стрелять, и не убегал.
— Оставь собаку, сволочь, чем она-то виновата?! — заорал Феликс, но в тот же миг грянул выстрел. Рыжий метнулся, пробежал пару шагов и упал. Феликс кинулся к нему, взял его на руки, перепачкав кровью всю грудь и живот и мокрые брюки. Рыжий смотрел изумленно и так выразительно, как умеют смотреть только собаки, но он уже ничего не видел: ни слез Феликса Туланца, браконьера, ни хохочущего стрелка в тирольской шляпе.
— Мерзавец, — тихо проговорил Феликс, — да разве ты охотник? Г… ты, а не охотник. Кабана встретишь — небось полные штаны накладешь, а против собаки — ты герой. Эх ты, гнида городская!