Львы Сицилии. Сага о Флорио (Аучи) - страница 206

Барон Пьетро Ризо в сопровождении Габриеле Кьярамонте Бордонаро идет навстречу Винченцо в явно приподнятом настроении.

— Мы все помилованы, других король отправляет в ссылку. Люди в ярости, не понимают, что все могло кончиться гораздо хуже. Ни одного смертного приговора… хотя, не сомневаюсь, король найдет какой-нибудь способ наказать нас.

Карузо бормочет:

— Слава Богу!

Винченцо ограничивается кивком головы, затем спрашивает:

— Кто в списке на высылку?

Ризо разводит руками.

— Те, кто больше всего высовывался: Руджеро Сеттимо, Розолино Пило, Джузеппе Ла Маза, князь ди Бутера… человек сорок. Легко отделались.

В этот момент в комнату влетает человек с взволнованным лицом и красным с залысинами лбом.

— Вы! — он тычет пальцем в двух аристократов и Флорио. — Вы продали наш остров за миску чечевичной похлебки!

— Дон Паскуале, это конец. Все спасаются как могут. Понимаю, ваши идеалы разрушены, но мы не могли поступить иначе… — пробует утихомирить его барон Турризи.

— Для вас я — синьор Паскуале Кальви. Моя политическая вера отвергает дворянские титулы. А с вами однозначно у нас нет никакой надежды на перемены. — Он смотрит на них в упор, в его взгляде ярая злоба. — Я и мои товарищи мечтали о свободной Сицилии, независимой земле, союзнице других итальянских государств. Никто из вас по-настоящему не хотел этого, никто! Мы боролись впустую. А сейчас из-за вашего бездействия мы заплатим за всех. Мое имя в списке сосланных. Я вынужден покинуть свою родину! Вы струсили — и обрекли меня и других сынов этой земли на скитания! Если бы у вас хватило смелости, если бы вы вооружились и боролись, сейчас неаполитанцы не стояли бы у ворот нашего города.

Винченцо не дает ему продолжить.

— Кальви, слишком поздно для воззваний и риторики. Благодарите Бога, что рядом с вашим именем нет креста или что в это самое время вы не сидите в крепости Уччардоне, куда я лично препроводил бы вас. Знайте это.

Mors tua vita mea. Твоя смерть — моя жизнь.

Паскуале Кальви делает шаг в сторону Винченцо. Отчаяние жжет его, как огонь.

— И это говорите вы?! Когда я и Руджеро Сеттимо умоляли вас защитить город, вы пошли на попятную, так же как и все остальные, взять хотя бы этого голодного пса, что рядом с вами, Кьярамонте Бордонаро. Вы сдались Филанджери. Трусы!

— Вы отправляли нас на верную смерть! А мы хотим жить, Кальви, и жить долго. Неужели вы не понимаете, что, сдавшись, мы избежали чудовищного кровопролития?

Но тот не желает ничего понимать. Его глаза наполняются слезами.

— Вы, Флорио, ничтожество, у вас черная душа. Вы все — безродные псы. Вы должны были защищать город, а не поднимать лапки кверху при первой же угрозе, из страха за свои интересы и деньги.