— Да, Палермо. Здешним людям кажется, что они умеют хранить секреты, однако…
— Надо знать, что просить и у кого, — замечает Винченцо.
Большие усы гарибальдийца шевелятся, обнажая легкую саркастическую гримасу.
— Вы и ваш дом, синьор, можете отказать кому угодно по своему усмотрению. У вас было исключительное право на почтовые перевозки, и можно сказать, вы монополист в королевских морях, практически освобожденный от налогов благодаря скидкам, полученным от Короны. Вы могли бы оказать помощь революции двенадцать лет назад и все-таки не стали, помните? Я был там, мы оба это знаем, не трудитесь отрицать. Но что было, то прошло. Сегодня вы пришли поговорить о делах, и я вам отвечаю. Полагаю, это то, что интересует нас обоих.
Иньяцио видит сжавшуюся в кулак руку отца, замечает в нем признаки растущего нервного возбуждения. Кольцо дяди Иньяцио, с которым он никогда не расстается, сверкает так, будто подает сигнал тревоги.
— Не люблю терять времени зря. Итак, да или нет?
Гарибальдийский командир приглаживает несуществующую складку на брюках.
— У вас будет ваше кредитное учреждение в обмен на информацию о Королевском банке. Единственное, это может не понравиться Гарибальди, но не думаю, что он воспротивится. Что до остального… — Он разводит руками. — Всегда к вашим услугам.
Винченцо встает, Иньяцио вместе с ним.
— В таком случае я скажу вам, что лично нас интересует. Помогите нам — и найдете в нашем лице союзников. Дайте мне гарантию, что торговый дом «Флорио» не пострадает от новых властей, что корабли будут мне возвращены в целости и сохранности. Это на данный момент. В дальнейшем мы поговорим о пересмотре почтовых соглашений с… теми из Турина. Сможете устроить?
Тот протягивает ему руку.
— Можете рассчитывать на мою поддержку, и не только в данном деле, — говорит он, указывая глазами на портфель с документами. — Сицилия стоит перед лицом нового будущего, и она нуждается в вашем крепком плече. Говорю вам это как государственный секретарь.
Наконец в диалог вмешивается Иньяцио.
— Вы окажете нам большую услугу, адвокат. Вы — человек действия, — говорит он тихо, спокойно. Не просит, а выражает уверенность. Говорит правду. У него хриплый голос, такой же как у отца, без оттенков. — Флорио не забывает тех, кто им помогает. Мы в Палермо можем рассчитывать на то, чего ни у Бурбонов, ни у Савойи, нет. И вы хорошо понимаете, что я имею в виду.
Он протягивает руку, гарибальдиец пожимает руку сначала ему, потом Винченцо.
Они еще не знают, что этот человек, Франческо Криспи, бывший революционер, бывший мадзинист, подозреваемый в политическом убийстве, в будущем председатель совета министров, министр иностранных дел и министр внутренних дел Королевства Италия, станет адвокатом дома Флорио.