Я слышал массу нелепых слухов о предполагавшейся миссии Коноэ. Так, говорят, что император в ходе аудиенции приказал принцу телеграфировать о любых условиях, которые могли быть предложены в Москве, непосредственно ему. Ни в то время, ни впоследствии я не слышал ничего подобного от тех, кто, если бы это было так, должен был об этом знать. В частности, я спрашивал об этом маркиза Кидо, который был наиболее информирован в такого рода вопросах, и он сказал, что о таком указании ничего не слышал, да его и не могло быть. Поговаривают также, что вскоре после этой аудиенции на императора оказала сильное влияние телеграмма от посла Сато с рекомендацией пойти на безоговорочную капитуляцию Японии. Эту версию Кидо также отрицал. Да она и логически была невозможна, ибо в то время все информированные круги в Японии сознавали, что война должна завершиться чем-то очень похожим на безоговорочную капитуляцию, но мир, тем не менее, должен быть оговорен какими-то условиями. Разумеется, СССР никогда и не намекал, что не собирается предлагать нам ничего иного, кроме безоговорочной капитуляции.
В ходе упомянутого выше разговора принц Коноэ, премьер и я единодушно решили, что, поскольку события развиваются быстро и о наших намерениях необходимо сообщить другой стороне по возможности скорее, СССР следует поставить в известность не только о желании императора заключить мир, но и о плане отправки в Москву нашего специального посланника. В тот же вечер послу Сато были посланы инструкции сообщить наркому Молотову, что император, скорбя о все больших разрушениях и жертвах у народов воюющих сторон, искренне желает скорейшего окончания войны и с этой целью намеревается направить в Москву принца Коноэ в качестве своего специального представителя. Послу Сато предписывалось также получить согласие СССР на визит принца.
Сато доложил из Москвы, что, хотя 13 июля он запросил встречу с Молотовым, назначить ее не удалось, ибо тот был занят подготовкой к отъезду в Берлин. Поэтому он, Сато, попросил заместителя наркома Лозовского принять его в тот же день в 17 часов. Затем, в течение дня, поступило еще одно сообщение от Сато: он передал наш запрос Лозовскому, но спустя некоторое время заведующий отделом Японии информировал его, что ответ откладывается, ибо Сталин и Молотов перед поездкой в Берлин очень заняты. Мне показалось весьма странным, что высшие советские руководители под предлогом занятости подготовкой к отъезду отказываются принять нашего посла и откладывают ответ на столь неординарное обращение. Глупец, я не увидел истинной причины: в тот момент, когда прошло три месяца после поражения Германии, русские, в соответствии с обещанием, данным в Ялте, должны были напасть на Японию и, естественно, вовсе не желали встречаться с нашим послом или принимать у себя принца Коноэ.