К моему изумлению, на следующее утро газеты сообщили, что правительство решило проигнорировать Потсдамскую декларацию. Я немедленно выступил с протестом на заседании Кабинета и указал, что это сообщение идет вразрез с нашим решением, принятым накануне. Как мне стало известно, произошло следующее. После заседания Кабинета 27-го в императорском дворце состоялось совещание по обмену информацией между правительством и высшим командованием — обычное, не слишком значительное еженедельное мероприятие, на котором я, будучи занят более важными делами, не присутствовал. Как мне сказали, один из военных участников совещания предложил отвергнуть Потсдамскую декларацию. Премьер, военный министр и министр военно-морского флота, а также два начальника штабов поспешно удалились для консультаций в отдельную комнату, и более воинственно настроенные элементы убедили премьера солидаризироваться с их позицией. Затем на пресс-конференции премьер заявил о решении правительства отвергнуть Декларацию, и именно это заявление пресса подала в сенсационном духе. Только после того, как события достигли этой точки, я узнал обо всем. Несмотря на мое крайнее недовольство, о взятии назад заявления премьера, разумеется, не могло быть и речи, и я вынужден был оставить все как есть. В результате американская пресса сообщила об отказе Японии принять декларацию, и президент Трумэн, принимая решение об атомной бомбардировке, и СССР, совершая нападение на Японию, в оправдание своих действий ссылались именно на этот отказ. Этот прискорбный инцидент затруднил наши усилия, направленные на достижение мира, и имел крайне неблагоприятные последствия для Японии.
Тем временем, невзирая на мои неоднократные инструкции послу Сато в Москве добиваться от СССР быстрой реакции на нашу просьбу о посредничестве, ему никак не удавалось попасть на прием к кому-либо из советских официальных лиц за исключением заместителя наркома Лозовского. Наконец, Сато сообщил, что Молотов вернулся из Потсдама в Москву 5 августа и примет его 8-го в 17.00 (23.00 по токийскому времени). Однако, как мы узнали только после войны, эта беседа не имела никакого отношения к нашей просьбе, а преследовала совершенно иную цель — уведомить посла о том, что СССР начинает войну против Японии.
В 8.15 утра 6 августа самолет ВВС США сбросил на Хиросиму атомную бомбу, взрыв которой будет вечным эхом звучать в мировой истории. Согласно полученной мною информации, был нанесен огромный ущерб. Я немедленно потребовал от армии детальный доклад. По сообщению американского радио, в сброшенной бомбе использовалось расщепление атома. Если такое необычное взрывное устройство было действительно применено в нарушение международных правил ведения войны, следовало направить протест в адрес США. В ответ на мой запрос армейское командование сообщило лишь, что на Хиросима была сброшена высокоэффективная бомба и что детали исследуются. Развернув массированную пропаганду, США и Англия заявляли, что применение атомной бомбы коренным образом изменит характер войны и вызовет революцию в жизни человечества и что, если Япония не примет Декларацию трех держав, атомные бомбардировки будут продолжаться вплоть до полного уничтожения японской нации.