После выписки пробовала учиться в техническом вузе, но оставила учебу из-за «плохого самочувствия» и поступила работать в детский сад воспитателем. На этой должности работала до момента ареста.
Временами наступало ухудшение в состоянии здоровья: то появлялось безразличие ко всему окружающему, то накатывала тоска — в такие моменты не хотелось жить, то возникали беспричинные страхи, «путались мысли». В эти периоды была особенно груба со своей матерью. По показаниям свидетелей, часто побивала ее, не раз пыталась душить, однако последняя тщательно скрывала все от окружающих.
Последние 10–15 лет К. стала замечать, как у нее «воруют» мысли. В эти моменты она становилась рассеянной, не знала о чем разговаривать с детьми и обычно уходила домой, ссылаясь на недомогание. В связи с учащением периодов пониженного настроения у К. появилась мысль взять на воспитание ребенка, так как думала, что ее тоска в заботах о детях пройдет. В 1966 г. обратилась в детски дом и удочерила девочку Светлану, 5 лет. Приемная дочь была худенькой, слабой, малоразвитой, плохо говорила, мочилась в постель. Так как К. вела замкнутый образ жизни, то никто из родственников и сотрудников на работе не знали о том, что К. воспитывает девочку, а соседям она говорила, что девочка является ее родной дочерью.
Со слов К., она очень любила девочку и сама занималась ее «воспитанием», «специально» подавляла в себе естественное стремление приласкать девочку и часто держалась с ней подчеркнуто сухо, «дабы не изнежить и не разбаловать ребенка». «Учила» дочь не только правильно сидеть за столом, но и разжевывать пищу. Для «развития» девочки «придумывала» игры и задачи, купила ей аквариум, чтобы «девочка, ухаживая за рыбками, познавала добро и зло». Кроме зоопарка и кукольного театра ходила с девочкой в кинотеатр, подбирая довольно странный репертуар. Так, водила ее на кинофильм «Фатомас», считая, что девочку необходимо познакомить с «новейшими транспортными средствами». Вместе с тем ко всем окружающим относилась подозрительно и с недоверием. Девочке запрещалось играть в доме с детьми, брать от взрослых и детей что-либо, так как она считала, что девочку могут отравить. Девочка почти никогда не выходила из помещения, а если гуляла, то с матерью и поздно вечером. Никаких прививок девочке не делала, детским врачам не показывала, а в случае болезни лечила ее сама.
Соседи, проживающие в квартире рядом, часто слышали детский плач, видели, что девочка всегда одета очень бедно и не по сезону. Летом она ходила на улице в пальто и валенках. Однако К. под окна своей квартиры натаскала земли, насыпала ее прямо на тротуар, воткнула голые ветки в землю, а впоследствии, когда общественность дома ликвидировала этот «сад», поместила ветки вместе с землей в своей ванной комнате, решив у себя создать «зимний сад», а девочку с тех пор мыла в маленьком тазу.