Возрождение древних легенд, мифов и магий в Германии (и на Кубе, причем я уверен, что подобные же примеры можно найти и в других странах) свидетельствует, во-первых, о том, что это происходит только в эпохи кризисов, охватывающих все стороны жизни общества, которое стоит перед необходимостью жизненно важного выбора. Во-вторых, активное культивирование старинных верований представляет собой некую идеологическую, культурную и психологическую проработку или подготовку, а в некоторых случаях и оправдание предстоящих практических решений. Философия Ф. Ницше, музыка и драматургия юдофоба и националиста Р. Вагнера вполне могут быть оценены с этих позиций, но, разумеется, ни того, ни другого нельзя напрямую связывать ни с фашистской идеологией, ни, тем более, с фашистской практикой. Однако они, как и многие другие философы и искатели истины, в том числе полубезумные, не только возвестили о могучем нашествии Тени коллективного бессознательного, но объективно облегчили его приход.
Примерно об этом же применительно к большевизму сказал А. Солженицын в речи по поводу присуждения ему премии Национального клуба искусств (США) в 1993 г.: «В России импульсы авангарда предшествовали самой разрушительной революции в истории XX в. Перед тем как выплеснуться на улицы Петрограда, революция ворвалась на страницы художественных и литературных журналов столичной богемы. Здесь впервые раздались призывы к разрушению российского и европейского строя жизни, к уничтожению религиозных и этических кодексов, к разрыву с культурными традициями».
Возвращаясь к нацизму, следует подчеркнуть недопустимость недооценки в его формировании мистики и оккультизма, древних мифов и тайных учений. Это были источники, активно питавшие гитлеризм как определенную идеологию и психологию, как свое особое видение мира и способов решения его проблем. Поэтому идеологами фашизма так активно использовались писания Е. Блаватской, X Чемберлена, Г. Листа, П. Гобино, Либенфельса (Й. Ланц) и других оккультистов и мистиков.
Известно, что многие тиранические государства активно, с жесткой последовательностью боролись с религией, церковью, ее учреждениями и служителями. Но так поступали не только современные диктаторские режимы. Например, монтаньяры, наиболее радикальные деятели Великой Французской революции, развязавшие в стране свирепейший террор, пытались заменить христианство нелепым культом некоего Верховного Существа. Преследовали христианскую церковь и во время революции 1910–1917 гг. в Мексике. В этой стране неумолимая пропаганда атеизма, оскорбление чувств верующих, основную массу которых составляли невежественные, суеверные крестьяне, гонения на священнослужителей вплоть до убийства последних, особенно усилились в годы правления в этой стране президента Кальеса (1924–1928). Постоянно конфликтовал с католической церковью атеист Муссолини. Но наиболее упорно преследовалась религия немецкими нацистами и большевиками.