«Маори стали в длинный ряд по четыре человека. Танец, называемый «хака», должен внушить страх и ужас каждому, кто видел его впервые. Все племя, мужчины и женщины, свободные и рабы, стояли вперемешку, независимо от занимаемого ими положения. Мужчины были совершенно нагие, если не считать патронташей, опоясывающих их. Все были вооружены ружьями и штыками, прикрепленными к концам копий и к палкам. Молодые женщины с обнаженной грудью, включая жен вождя, также принимали участие в танце. Такт пения, сопровождавшего танец, выдерживался весьма строго. Подвижность этих людей была поразительна. Вдруг все они высоко подпрыгивали, отрываясь от земли одновременно, как будто ими двигала одна воля. В тот же миг они взмахивали своим оружием и изображали на лице гримасу. Со своими длинными волосами, которые у них обычны как для мужчин, так и для женщин, они были подобны войску горгон. Опускаясь, все издавали громкий стук о землю ногами одновременно. Этот прыжок в воздух повторялся часто и во все более быстром темпе.
Черты их были искажены так, как только возможно для мускулов человеческого лица, и всякую новую гримасу в точности повторяли все участники. Стоило одному сурово, как будто винтом, стянуть лицо, все тотчас ему подражали. Они так вращали глазами, что порой виден был только белок и казалось, что в следующий миг они выскочат из орбит. Все одновременно высовывали длинные-предлинные языки, как этого никогда бы не смог сделать ни один европеец; для этого нужно долго, чуть ли не с детства, упражняться. Их лица представляли зрелище ужасающее, и облегчением было отвести от них взгляд. Каждая часть их тела жила отдельной жизнью. Шум их пения был оглушителен, в танце участвовало 350 человек. Можно себе представить, какое воздействие производил этот танец в военные времена, как он возбуждал храбрость и как усиливал враждебность сторон друг к другу».
Как мы видим, и дикари, эти социальные ископаемые, и нынешние тоталитарные ископаемые, чтобы устрашить других, ведут себя одинаково: показывают свои последние технические достижения: первые — штык, прикрепленный к палке, вторые — ракеты дальнего действия и суперсовременные танки, первые стремятся воздействовать с помощью «страшных» гримас и криков, воинственных плясок, вторые — ритуала, дисциплины, воинской выправки, но смысл поведения тех и других абсолютно один и тот же. Кроме устрашения демонстрацией оружия, главари современных орд охотно прибегают к неприкрытым угрозам, точно так же, как это делали и делают дикари, испуская воинственные крики. Так, Муссолини, чтобы запугать западные страны, в начале 30‑х годов бахвалился, что Италия превращена в огромный военный лагерь, в котором «миллионы людей готовятся к решающей битве. Слышится глухой шум, напоминающий шаги колоссального легиона на марше. Этот бесчисленный легион — фашистская Италия… Никто не в силах ее остановить. Никто не остановит». Муссолини пророчествовал: «Со спокойной совестью я говорю вам, о несметные толпы людей, что XX век будет веком фашизма. Он будет веком итальянской мощи: это будет век, когда Италия в третий раз станет руководителем цивилизованного мира».