В те годы толпа в националистическом угаре поддерживала своего дуче; он называл ее «моя толпа» и был абсолютно прав.
С древнейших времен значительную массу людей собирали под открытым небом. До появления радио возможности воздействия на нее ограничивались силой голоса говорящего, но последние технические достижения позволили выступать перед многотысячными толпами и соответственно усилить эффективность воздействия на них. Гитлер, как известно, бредил грандиозными проектами строительства огромных площадей и стадионов, широчайших улиц именно для этих целей, нисколько не сомневаясь в том, что любая масса будет ему послушна. Но он ее презирал и видел в ней подвластную себе толпу и больше ничего. Ни один человек из нее не представлял для него никакой ценности, и именно поэтому в его строительных планах не было места жилым кварталам и зеленым насаждениям.
Весьма показателен тот факт, что Гитлер собирался построить в Берлине Триумфальную арку, которая более чем в два раза должна была превышать Триумфальную арку в Париже. На «своей» арке он намеревался высечь имена 1,8 миллиона немцев, погибших в Первой мировой войне. По этому поводу Э. Канетти тонко отмечал: вряд ли кто-нибудь прочитает такое множество имен, а вот их число останется в памяти у людей, оно огромно, и это будет придатком к его имени. Ощущение массы мертвецов имеет для Гитлера решающее значение. Без этого ощущения его не понять, не понять ни его начала, ни его власти, ни того, что он с этой властью предпринял, ни к чему его предприятия вели. Его одержимость, проявлявшая себя с жуткой активностью, и есть эти мертвецы, пишет Э. Канетти в статье «Гитлер по Шпееру». Я думаю, что упомянутая активность есть яркое проявление его глубоко некрофильской натуры.
Сами немцы нужны были Гитлеру постольку, поскольку они могли побеждать, и в этом тоже заключается поражение толпы. В качестве побежденных они не представляли для него никакой ценности и обрекались им на гибель. Его страсть уничтожить и унизить как можно больше людей — это не только строительство пьедестала для собственного величия, но и обретение покоя на грудах мертвецов.
Такое же удовлетворение получал Гитлер при уничтожении евреев, Сталин — во время массовых репрессий, максимально расширяя психологическое пространство для своей личности. Следовательно, мир был для них невыносим. Массовое сеяние смерти есть тоже поражение толпы, которая, чтобы быть готовой к гибели, активно примитивизируется, как и составляющие ее отдельные люди, эти жалкие нумера.
Тоталитарное государство называется так не только потому, что пытается охватить все стороны жизни общества и все области бытия личности, но и потому, что вырабатывает нормы и ориентации, принудительно обязательные для всех. Эти коллективные представления нацелены на формирование коллективного человека, человека толпы, что необходимо тираническому режиму и рационально для него, поскольку позволяет гибко и твердо управлять обществом. Люди как бы сами по себе, внешне лишь изредка следуя прямым указаниям высших властей, тем не менее все время выполняют их волю. На самом деле автоматическое поведение, закрепленное табуизацией жизни, длительное время формируется путем воспитания, постоянной идеологической и психологической обработки, обучения и «просвещения», а также силой, в том числе самой грубой и примитивной, кровавыми репрессиями, внушающими ужас. Силовое принуждение в большинстве своем приводит к покорности и полному послушанию. На определенном этапе коллективное подавляет индивидуальное, и советский, например, человек был именно коллективным человеком, что не могло не отразиться в литературе, искусстве, идеологических штампах и, самое главное, в его поведении.