Тем не менее не экономические соображения породили инцест, а животная природа человека, та информация, которую он унаследовал от своих животных предков. Совершенно очевидно, что она абсолютно живуча и ее не искоренить никакими запретами и самыми суровыми карами. Если кровосмесительные брачные отношения только между братьями и сестрами могли угрожать особенно здоровью их потомства, то такие же отношения между иными близкими родственниками, помимо этой же опасности, создавали еще большую экономическую и правовую путаницу, еще более сложные проблемы самоосознания.
Табу на инцест универсально, за некоторыми исключениями оно существует повсеместно в мире, но с тем или иным содержанием и силой запрета, в том числе в современной западной культуре. Между тем там, где осуждение кровосмешения особенно строгое (как, например, на острове Фиджи), во время священных оргий именно близкие родственники предаются сексуальному соединению. Другими словами, там иногда открывают клапан, что позволяет удовлетворить тайные и запретные влечения, которые, по-видимому, носят непреодолимый характер. Таким образом, при наличии универсального базового табу на инцест существовало и существует немало исключений.
Г. А. Левинтон, которому принадлежит содержательный анализ вопросов инцеста в мифологии, считает, что инцест в ней представлен разнообразными сюжетами, различающимися по характеру родственных отношений (инцест родителей и детей, брата и сестры и т. д.) и по ситуации. В мифическом времени совершаются родственные браки, которые не являются нарушениями норм: это прежде всего браки первопредков, представляющие собой единственную пару на земле. Здесь кровосмесительный союз, полагает мифотворец, необходим, равно как в случаях порождения нового поколения после конца света или иных подобных катастроф. К непреступному инцесту были отнесены царские браки, приравненные мифологией к божественным. В архаичных мифологиях представлены сюжеты, в которых инцест запрещен, а также варианты, где один и тот же герой совершает сакральный инцест как первопредок и наказуемый как трикстер. В героических мифах кровосмесительство служит способом проявления особой силы героя, но в то же время влечет за собой наказание за нарушение табу. Иногда оно совершается вследствие неведения героя, как в классическом мифе об Эдипе.
По числу теоретических интерпретаций, считает Г. А. Левинтон, инцест превосходит все другие мифологические темы. Попытки найти объяснение этому сюжету в исторической или этнографической действительности (например, в групповом браке) явно не соответствуют материалу, так как инцестный сюжет связан именно с нарушением запрета или отнесен к мифологическому времени. Миф выступает в качестве коллективного «фиктивного» опыта, мысленного эксперимента, рисующего последствия нарушения табу и таким образом демонстрирующего «от противного» необходимость его соблюдения