- Да, но Маковецкий!.. Тогда и я...
- Нет! За вас ручался Миронов.
Снова было долгое молчание. С широкого шоссе свернули влево, на более узкую дорогу, ведущую через чистый сосновый лес. Затем потянулись картофельные поля, перемежаемые песчаными проплешинами, хаотичные россыпи разномастных дачных домиков, неухоженные пригородные пустыри.
- Миронов тоже говорил о предательстве. В ту ночь.
- Я знаю. Он должен был с вами говорить об этом.
- А я говорил, что предателей надо не отслеживать, а отстреливать.
Кондратьев заинтересованно глянул на Мурзина и промолчал.
- Ну, достанем мы эти документы. Что дальше?
- Опубликуем.
- Этого мало. Переорут ведь. У них радио, телевидение.
- А кто сказал, что этим все ограничится?
- Тогда нас, таких гэбистов, должно быть много.
- А кто сказал, что нас мало? И не только гэбистов.
- Тогда должна быть организация.
- А кто сказал, что ее нет?
Теперь заинтересованно посмотрел Мурзин на Кондратьева.
- Федор Петрович, я не новичок в таких делах. Я понимаю: если со мной так говорят, значит...
- Правильно понимаете. Рекомендация Миронова кое-что значит. Маковецкого он только хвалил, а за вас ручался.
- Все-таки меня беспокоит эта их версия о моей причастности. Больно круто взялись. Слежка, СИЗО...
- Слежка - это верняком не милиция. Тут что-то иное. Будем разбираться.
- Я разберусь.
- Нет, вы отправляйтесь к себе, в Луговое. Мы сами проверим.
Скоро они въехали в многоэтажное Фрязино, застроенное добротными краснокирпичными домами. Остановились на площади, где было полно машин.
- Значит, так, вы идите...
- Пойдемте вместе, Федор Петрович. Позавтракаем у Новикова.
- Вы идите, - повторил Кондратьев. - Мне нужно съездить в одно место. Встретимся здесь через час.
12
До Гребневских храмов было рукой подать. Проехать город, пересечь по низкому мосту ленивую речушку Любосеевку, свернуть направо. Еще километр через деревню Гребнево, и вот они, белые арочные ворота, врезанные в каменную церковную ограду.
В стороне, на широком, как стадион, зеленом поле бегали ребятишки и двое взрослых, раздетых до пояса. В одном из них Кондратьев узнал настоятеля храмов отца Сергия. Черная бородка его резко контрастировала с бледной кожей. Отец Сергий, годящийся Кондратьеву в сыновья, гонял свое многочисленное семейство с помощью детского полосатого мяча. Жена его, матушка Ирина, маленькая, казавшаяся не старше своего долговязого первенца, стояла в стороне, покачивая коляску, и, похоже, снова была беременна.
Оставив машину у ворот, Кондратьев вошел в церковный двор, обошел храм по тропе, желтевшей в чистой зелени травы, и сел на скамью, серую от времени, мягкую. Пространство за храмом заполняли высоченные колонны старых лип и кленов, здесь было в меру тенисто, в меру солнечно, и очень тихо.