Кто создает надежды, интересы?
Кто радости и горести дарит?
Вы думаете – дух Наполеона?
Нет! Ротшильда и Беринга мильоны!
[2]Не только ради рифмы Байрон упоминает «Беринга» на втором месте после «Ротшильда». Прошло время, и французские «купоны» возродились и выросли до 80; в 1830 г. они шли по 110, в то время как английские консоли выросли только с 62 до 90. Как часто случалось до того (и после того), побежденные оправились быстрее победителей.
Веллингтон и оккупационная армия покинули Францию, и страна быстро возродила свою экономику – как и предсказывал Уврар. Кстати, как случалось и прежде, Уврар, который все придумал, стал единственным, кто ничего не получил от своего замысла. Бурбоны обвинили его в мошенничестве и даже не выплатили ему комиссионных. Даже самый безжалостный окружной прокурор посочувствовал бы обманутому мошеннику!
Итак, в Европе Бэринги уступили доминирующее положение Ротшильдам, но в Лондоне оставались ведущим англо-американским банкирским домом. Как пишет Хайди: «К востоку от мыса Доброй Надежды имя Бэринга слышали с 1770 г., и оно стало синонимом дружбы для купцов и моряков Соединенных Штатов».
Александр Бэринг, позже первый барон Ашбертон, обладал дальновидностью, честностью и развитым деловым чутьем, он стал одним из создателей британской кредитной системы и выдвигал вполне передовые идеи. Так, он писал своему «специальному агенту» Жирару в Америку: «Невозможно сохранять конфиденциальность, если в деле участвуют 24 директора. Частный банк выглядит настолько удобным, что, по-моему, вашими клиентами станут почти все коммерческие дома… В таком случае вам следует понимать, что обменные операции требуют быстрого принятия решений, что невозможно сделать при наличии совета директоров. Не сомневаюсь, что эта отрасль станет весьма прибыльной; я сам проделал большой путь в этом направлении во время своего пребывания в Америке.»
Александр Бэринг считался признанным авторитетом по торговле с Турцией, Средиземноморьем и странами Балтики, а также с Америкой. У него имелись твердые убеждения относительно политики невмешательства, которые часто шокировали его современников. «Всякое регулирование – это ограничение и как таковое противоречит свободе, которую я привык считать первым принципом процветания коммерции», – говорил он. Он родился в 1774 г., а умер в 1848 г.; ему повезло, что не пришлось жить в наши дни. В число его близких друзей входили Джон Куинси Адамс и Даниэль Уэбстер. «Он был величайшим торговым банкиром, родившимся в Англии», – сказал Дизраэли.