Переговоры пришли к завершению, и синдикат «Бэринг – Хоуп – Уврар» решил взять на себя большой кусок третьего французского займа, по «льготной» цене в 70. В начале ноября 1818 г. «купоны» торговались в Париже по 74. Меттерних был так доволен, что попросил Александра Бэринга приобрести на его долю больше «купонов». И вдруг 5 ноября «купоны» начали падать. Как обычно, у специалистов нашлось много объяснений. Было выпущено «слишком много серий за короткое время»; рынок показал «недостаточную гибкость», с технической точки зрения положение оказалось «шатким»; многим нужны были деньги, и люди продавали большие пакеты «купонов».
Как обычно, объяснения экспертов не имели ничего общего с действительностью: массивную игру «на понижение» против «купонов» повели Ротшильды. Поняв, что остальные смотрят на них сверху вниз, «менялы» вернулись в свои конторы и отдали приказы агентам втайне покупать «купоны», используя огромные количества средств из компенсационных фондов в своих хранилищах. Как ни странно, сама Франция, через посредство Ротшильдов, финансировала большую спекуляцию французскими «купонами», играя на понижение. Слишком поздно синдикат узнал горькую правду: за несколько дней Ротшильды обрушили их «купоны» на фондовой бирже. Всего за неделю «купоны» упали с 74 до 68, гораздо ниже той «льготной» цены, по которой их выкупали участники синдиката. Вместо больших прибылей они понесли большие убытки. А главные трудности были еще впереди.
Александра Бэринга вызвал к себе князь Меттерних. По выражению лица государственного деятеля Бэринг понял: его звезда на финансовом небосклоне закатилась. Что там с «купонами»? – поинтересовался Меттерних. Если не принять срочных мер, могут разориться многие люди, занимающие высокие посты. Что может предложить мистер Бэринг?
Александр Бэринг дал понять Меттерниху и другим государственным деятелям, что маржинальные сделки с «купонами» возможны только при растущем рынке. Естественно, никто из государственных деятелей не мог расплатиться сполна. Произошла неприятная сцена. Меттерних пришел в ярость, но Бэринг не уступал. Все прекрасно знали: Меттерних не из тех, кто прощает то, что он считает оскорблением. В тот день Бэринги утратили финансовую гегемонию в континентальной Европе. Отныне «финансистами законности» стали Ротшильды. Бэринги могли к ним присоединиться – но только если их приглашали.
В 1823 г. Байрон писал в «Дон-Жуане»:
О, золото! Кто возбуждает прессу?
Кто властвует на бирже? Кто царит
На всех великих сеймах и конгрессах?
Кто в Англии политику вершит?