– Сказать честно, мы не верили, что план товарища Антоновой получится реализовать в полном объеме, – произнес он. – И что мы видим: в Британии единственная законная власть – это юная королева Елизавета, опекуном и женихом которой является мой сын Василий, а из Испании поступил сигнал о том, что Франко удалился от дел и, передав власть архиепископу Толедскому, погрузился в замаливание грехов. Это просто праздник какой-то получается, товарищи: еще немного – и к началу сентября мы имеем все шансы закончить эту европейскую войну!
– ТАКУЮ смерть короля Георга было невозможно просчитать ни на каком калькуляторе, – сказала Нина Викторовна Антонова. – Ведь там, у нас, он умер на девять лет позже, и совсем не от язвы желудка. Ну а когда все свершилось, непросто было заставить вашего Василия сделать Елизавете предложение. По счастью, их желание было обоюдным, и у них все получилось. Теперь на пару с Василием и Елизаветой там правит старый джентльмен Джон Тови, и мы на какое-то время можем забыть о Британии, представив эту страну их заботам.
– Есть мнение, что с Британией вы правы, – кивнул Сталин. – Помимо Василия, там у нас есть и еще умные люди, способные разобраться в особенностях британского менталитета. Теперь у наших военных возникает вопрос о том, что наряд сил и средств, выделенный на испанскую операцию, получается избыточным. Не стоит ли нам снять механизированные корпуса особого назначения с Пиренейского направления и направить их на добивание гитлеровской Германии?
Заговорил Василевский:
– Да, генштаб считает, что с задачей оккупации того, что осталось от франкистского государства, прекрасно справится и конно-механизированная армия Буденного, а соединения Ротмистрова и Лелюшенко необходимо перебросить на германское направление… Там все готово к проведению операции «Прометей» – то есть к окончательному решению нацистско-сатанинского вопроса и ликвидации так называемого Третьего Рейха.
– Я, конечно, не генштаб, – хмыкнула Антонова, – но не кажется ли вам, товарищ Василевский, что на германском направлении и без двух дополнительных механизированных корпусов наличествует переизбыток сил и средств? Четыре механизированных корпуса, две конно-механизированных армии, более трех десятков общевойсковых армий, до придела насыщенных штурмовыми частями, артиллерийскими дивизиями прорыва и прочими средствами усиления – не слишком ли это много против двухмиллионной группировки, более половины которой составляет фольксштурм, фраубатальоны и рабочие полки? К тому же, если нарезать двум новым механизированным корпусам зоны ответственности, а затем начать переброску техники и личного состава за тысячу километров, то не слишком ли много времени и усилий мы потратим на совсем ненужную нам в преддверии последнего наступления перегруппировку сил и средств?